— Мне безразличны твои обиды! Твоя мать может забрать тебя вместе с этим домом! — голос Анны дрожал от гнева, когда она швырнула на стол бумаги из нотариальной конторы.
Три часа назад всё выглядело иначе. Она стояла у плиты, помешивая борщ, и размышляла о том, как сообщит Алексею радостную весть. После пяти лет брака они наконец накопили достаточно средств для первого взноса. Небольшая, но собственная квартира — их заветная мечта постепенно становилась явью.
Ключ повернулся в замке ровно в семь вечера. Алексей всегда появлялся вовремя. Услышав его шаги в прихожей, Анна улыбнулась. Но улыбка исчезла, когда она увидела его лицо. Он выглядел странно — одновременно виноватым и решительным, словно школьник, готовящийся признаться в серьёзной провинности.
— Привет, — произнесла она осторожно, вытирая руки о фартук. — Ужин почти готов. Как прошёл день?
Он не ответил на её вопрос. Вместо этого прошёл в гостиную и сел на диван, жестом приглашая её присоединиться. Анна ощутила внутри сжатие от тревожного предчувствия.
— Мне нужно тебе кое-что сообщить, — начал он, не глядя ей в глаза. — Помнишь, мы говорили о квартире?
— Конечно, помню, — она села рядом, стараясь не выдавать растущую тревогу. — Я как раз хотела сказать, что банк одобрил нашу заявку на ипотеку.
Алексей поморщился, словно испытывая боль.
— Вот об этом я и хотел поговорить. Мы не будем брать ипотеку.
Анна застыла. Слова доходили до неё словно на чужом языке.
— Что значит не будем? Лёша, мы же договорились. Мы пять лет копили на первый взнос!
— Мама предложила другой вариант, — он наконец посмотрел на неё, и в его взгляде читалась странная смесь упрямства и страха. — Она готова подарить нам квартиру. Ту самую двухкомнатную на Каролино-Бугазе, где жила бабушка.
Анна знала эту жилплощадь. Старая хрущёвка с низкими потолками и крохотной кухней. После смерти бабушки Ирины Викторовны мать Алексея сдавала её квартирантам.
— Подарить? — переспросила Анна, ощущая подвох. — Просто так?
— Ну, не совсем просто так, — Алексей отвёл взгляд. — Есть одно условие.
Конечно, подумала Анна. С Ириной Викторовной всегда существовали условия. Эта женщина никогда не делала ничего без выгоды для себя.
— И какое же? — Она хочет, чтобы мы оформили договор дарения особым образом. Квартира будет записана только на меня, — он говорил быстро, будто боялся, что она перебьёт. — Мама считает, что так надёжнее. Для семьи. Она утверждает, что это обычная практика, когда недвижимость оформляется на мужчину, главу семьи.
Анна почувствовала, как кровь отлила от лица. Она смотрела на мужа, с которым прожила пять лет, разделяла радости и невзгоды, копила каждую копейку на их общее будущее, и не узнавалась его.
— То есть квартира будет только твоя? А я кто в этой истории?
— Не говори глупостей, — он попытался взять её за руку, но она отдёрнула ладонь. — Мы же семья. Какая разница, на кого оформлена квартира? Мы будем жить там вместе.
— Если нет разницы, тогда запишите на нас обоих.
— Мама не согласна. Она говорит… — он замялся.
— Что именно она говорит, Алексей? — голос Анны стал ледяным.
— Она утверждает, что в наше время много разводов. Что нужно думать о будущем. О защите семейного имущества.
Вот оно, подумала Анна. Подлинное лицо заботливой свекрови. Пять лет Ирина Викторовна улыбалась ей в лицо, хвалила её борщи и пироги, называла доченькой. И всё это время считала её временной гостьей в жизни своего сына.
— Она думает, что мы разведёмся?
— Нет, конечно! Она просто… перестраховывается. Ты же знаешь маму, она всегда думает вперёд.
— Да, я знаю твою маму, — Анна встала с дивана. — И знаю, что она о мне думает. Охотница за квартирой, да? Вышла замуж ради жилплощади?
— Никто так не считает!
— Тогда почему нельзя оформить квартиру на двоих? Объясни мне, Алексей. Я пять лет откладывала деньги с каждой зарплаты. Отказывалась от отпусков, от новой одежды, от походов в кафе. И теперь твоя мать решила, что я недостойна быть совладелицей?
Алексей тоже поднялся, его лицо покраснело от раздражения.
— Ты раздуваешь из мухи слона! Мама предлагает нам бесплатную квартиру, а ты устраиваешь скандал!
— Бесплатную? — Анна горько рассмеялась. — У твоей матери ничего не бывает бесплатно. Цена этой квартиры — моё достоинство. Моя безопасность. Моё право называться полноценным членом семьи.
— Ты преувеличиваешь.
— А ты не замечаешь очевидного! Или не хочешь видеть. Скажи честно, ты уже согласился?
Молчание говорило громче любых слов. Анна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Пять лет жизни. Пять лет веры в то, что они — команда, что вместе строят будущее.
— Я ещё ничего не подписывал, — пробормотал он. — Но мама ждёт ответа. Она записалась к нотариусу на завтра.
— На завтра? — Анна не верила своим ушам. — И ты молчал? Сколько ты знаешь об этом?
— Неделю, — признался он, опустив голову.
Неделю. Семь дней он знал и молчал. Семь дней она готовила ему ужины, гладила рубашки, засыпала рядом, не подозревая, что он уже принял решение за них обоих.
— Послушай, — Алексей попытался говорить убедительно. — Это же временно. Потом, когда мама успокоится, мы сможем переоформить. Сделать общую собственность.
— Временно? — Анна покачала головой. — Нет, Лёша. Твоя мать никогда не успокоится. Она будет контролировать эту квартиру, а через неё — нашу жизнь. Захочет проверить, как мы живём — у неё появится повод. Не понравится, как я веду хозяйство — начнёт угрожать выселением. Ведь квартира-то твоя, а значит, фактически её.
— Ты преувеличиваешь. Мама не такая.
— Твоя мама именно такая! Просто ты этого не видишь. Или не хочешь видеть. Помнишь, как она месяц названивала, когда мы купили диван без её согласия? А историю с отпуском? Мы хотели съездить на море, а она устроила истерику, что мы транжирим деньги. И ты отменил поездку!
— Это было разумное решение. Мы сэкономили деньги.
— Мы сэкономили деньги, чтобы твоя мама могла решить, достойна ли я жить в подаренной квартире! Какая ирония!
Борщ на плите начал подгорать, наполняя квартиру запахом горелого. Анна не сдвинулась с места. Пусть горит. Какая разница?
— Знаешь что? — продолжила она. — Давай откровенно. Твоя мать всегда считала, что ты достоин лучшего. Что я тебя недостойна. Простая девушка из обычной семьи, без связей, без наследства. И вот теперь она нашла способ подчеркнуть это. Официально. Документально.
— Это не так!
— Это именно так! И ты это знаешь. Просто тебе удобнее делать вид, что всё в порядке. Удобнее не спорить с мамой. Проще предать меня, чем противостоять ей.
Слово «предать» повисло в воздухе. Алексей вздрогнул, словно она ударила его.