— Тамара?.. Неужели это ты?..
Игорь стоял, нервно переступая с ноги на ногу. От него веяло перегаром и какой-то давней горечью. Я смотрела на него спокойно — без злобы, но и без теплоты.
— Я… вернулась, — тихо произнесла я, не поднимая глаз. — Хотела просто узнать… Как у тебя дела?
— Ты говорил, я погибну. Хотел убедиться?
Он медленно кивнул, и в этом движении сквозила усталость побитого животного.
— А теперь видишь, — ответила я, разводя руки. — Я выжила. Я выросла. Я всё создала. Без тебя.
Игорь оглядел двор — ухоженный, с цветниками, с новым домом, видневшимся немного в стороне, с пекарней, откуда исходил аромат свежего хлеба.
— Ты молодец… — выдавил он.
— Не ради мести. Ради себя. Ради дочери, — ответила я. — Я обещала отомстить — и сделала это своей жизнью.
Он протянул дрожащую руку к корзине со свежим хлебом, стоявшей на столе. Я покачала головой, но все же дала ему две буханки.
— А теперь уходи, — сказала я твёрдо. — Мне нечего тебе предложить. Здесь для тебя нет места.
Игорь словно сжался ещё сильнее. Кивнул и медленно побрёл к калитке — согбенный, потерянный, постаревший.
Я смотрела ему вслед, и внутри не было ни злорадства, ни триумфа — только тихое умиротворение человека, который давно отпустил прошлое.
Когда он скрылся за поворотом, из дома вышла Лена — статная, привлекательная, в белом медицинском халате, наброшенном на плечи.
— Кто это был? — спросила она, глядя вслед уходящему мужчине.
— Призрак, — ответила я. — Уже исчез.
Она не стала задавать вопросов — моя разумная девочка всегда чувствовала, когда не стоит тревожить старые раны. Просто обняла меня за плечи и вернулась к своим книгам.
Вечером, когда мы с Владимиром сидели на веранде, наслаждаясь закатом, он взял мою руку.
— Я видел его, — сказал муж. — Не хотел вмешиваться, но был готов подойти, если понадобится.
— Знаю, — кивнула я. — Ты всегда рядом.
— Я всегда верил, что ты сильная, — продолжил Владимир, лаская мои пальцы. — Но теперь понимаю — ты непобедимая.
Я улыбнулась и прижалась к его плечу.
Сквозь приоткрытую дверь доносились фрагменты разговора Лены — её голос изменился, стал глубже и увереннее. Уже не девочка, а врач обсуждала с коллегой сложный случай и варианты лечения.
Слушая дочь, я осознавала — она нашла свой путь.
Постепенно двор наполнился голосами — как обычно по пятницам, подтянулись соседи и друзья. Наш дом давно стал перекрёстком судеб — здесь встречались истории, переплетались жизни, находили утешение одинокие души.
Люди приходили за хлебом, а получали нечто большее. За ужином царила шумная и весёлая атмосфера. В воздухе витали запахи свежеиспечённого хлеба и солений из нашего погреба.
— Знаешь, — тихо сказала я Лене, когда гости разошлись, а мы остались вдвоём убирать со стола, — когда-то я думала, что лучшая месть — это красивая жизнь.
— А теперь? — спросила дочь, складывая тарелки.
— Теперь я поняла, что месть не нужна вовсе. Я просто счастлива. Это важнее всего.
