Тамара как раз нарезала яблоки для дочери, когда в дверь позвонили. Она не ожидала посетителей, но всё равно спокойно направилась открывать. На пороге стояла высокая женщина в элегантном пальто с цепкой, уверенной улыбкой.
— Здравствуйте, — прохладно произнесла незнакомка. — Меня зовут Надежда. Мы с Виктором… ну, вы, наверное, знаете. Тамара не отводила взгляда. Спокойно отошла в сторону:
— Проходите, раз пришли. Надежда внимательно осматривала квартиру: диван, на котором когда-то вместе с Виктором смотрели фильмы, детские рисунки на холодильнике, мягкие тапочки у двери. Всё дышало жизнью, которую она, Надежда, намеревалась занять.
— Я просто хотела удостовериться… какая у него здесь жизнь. Чтобы понять, что он оставляет позади, — произнесла она, прищурившись. — Он обещал, что всё уладит. Тамара спокойно поставила чашку с яблоками на стол.
Взяла фотографию дочери — Кати — на фоне ёлки. — Вы видите здесь уют, может, — простоту. А я вижу — годы. Слёзы. Надежды. Мужа, который обещал, что мы состаримся вместе. Надежда скрестила руки на груди, ожидая услышать поток жалоб, но не предполагала следующего:
— Но знаете, что я скажу? Забирайте. Не Виктора, а его лживость. Его бегство от ответственности. Забирайте его долги, его недосказанности, ночные переписки, которые он скрывал. Забирайте страх ребёнка, который каждый вечер спрашивает: «А папа сегодня придёт?». Забирайте его целиком.
Только заранее приобретите хороший крем от разочарования. Он очень пригодится. Надежда замолчала. Её губы дрожали, но слов не находилось. Она словно впервые увидела не жертву, а женщину со силой. С любовью к себе и дочери.
— Всего доброго, — сказала Тамара и распахнула дверь. Надежда вышла, не произнеся ни слова. У подъезда она достала телефон, набрала номер, но не нажала «Позвонить». Палец завис на кнопке. Медленно удалила контакт Виктора. В квартире, за закрытой дверью, Тамара вздохнула с облегчением. Как будто тяжесть ушла. Она подошла к дочери, провела рукой по голове и тихо произнесла:
— У нас всё будет хорошо, родная. Мы сильные.
Тамара не плакала. Больше не имело смысла проливать слёзы на того, кто решил уйти. Вечером, когда уложила Катю спать, села с чашкой чая у окна. Ночь стояла тихая, даже слишком. Внутри тоже царила тишина — не пустота, а именно спокойствие.
В это время на другом конце города Виктор нервно шагал по комнате съёмной квартиры. — И что она сказала? — спросила Надежда, не поднимая глаз с экрана телефона. Он вяло пожал плечами:
— Сказала, чтобы я собирался. И что теперь всё на мне. Мол, ответственность, ребёнок, алименты. Надежда резко посмотрела на него:
— Подожди… Алименты? Теперь это на нас, да? Я ведь совсем не ради этого всё начинала! Виктор вздохнул. Он сам не был готов. Хотел лёгкости, страсти, новой жизни. А получил раздражённую женщину, которая уже не восхищалась им и которую стал пугать его настоящий мир.
На следующий день Виктор всё же решился прийти к Тамаре — будто бы «ради дочери». Стоял на пороге, смущённый и постаревший. — Можно?.. Тамара сдержанно кивнула, открывая дверь. Катя подбежала, но остановилась в метре от отца. — Привет, папа… Ты теперь живёшь с тётей Надеждой? Виктор растерялся, пытаясь подобрать слова. Но Тамара наклонилась к дочери и спокойно сказала:
— Папа пришёл, потому что хочет понять, что он потерял. Он хотел возразить, но промолчал. Потому что понял: больше не он здесь решает. Не он хозяин этой квартиры. Не он — опора. Он — гость. — Мы не держим зла, Виктор, — добавила Тамара.
— Но теперь ты в нашей жизни — как страница. Перевернутая. Виктор покинул квартиру спустя пятнадцать минут. Больше не появлялся. Прошёл год. Тамара открыла собственное маленькое дело — домашнюю выпечку.
Друзья и клиенты тянулись к ней, восхищаясь её силой и светлой аурой. Катя подросла, стала спокойной и уверенной в себе девочкой. А однажды, сидя на детском утреннике и наблюдая, как дочь читает стихи, Тамара впервые за долгое время прослезилась. Но уже не от боли. А от радости. Потому что она смогла. Потому что выбрала не цепляться, а отпустить.
Прошёл ещё один год… Весна в этом году была особенно тёплой. В воздухе витал аромат начала — новой жизни, новых чувств. Тамара распахнула окно, впуская свежий ветер на кухню. В её квартире теперь царила иная атмосфера: новые шторы, светлые стены и даже мебель — всё отражало ту перемену, что произошла внутри неё.
Катя уже ходила в школу. Утром сама собиралась, делала причёску и всегда выходила из дома с улыбкой. Однажды в кафе, куда Тамара привозила свежие булочки, к ней подошёл мужчина. Он был с ребёнком — маленькой девочкой с косичками и румяными щёчками.
— Доброе утро. Вы, наверное, Тамара? — вежливо спросил он.
— Меня зовут Дмитрий. Я управляющий этого заведения. А это — Маша, моя дочь. Тамара улыбнулась:
— Очень приятно. Я как раз привезла заказ. С того дня Дмитрий всё чаще заглядывал на кухню, предлагая чай, помогал донести коробки, иногда просто заводил беседу. Он был спокойным, добрым и не старался произвести впечатление. Просто был рядом. Прошло несколько месяцев.
Летним вечером, когда Катя играла во дворе, а Тамара поливала цветы на балконе, ей пришло сообщение: > «Вы не против, если мы с Машей пригласим вас на пикник в воскресенье? Просто, без повода.» Она долго смотрела на экран. Потом ответила: > «С удовольствием. Катя обрадуется.»
— На том самом пикнике, сидя у озера, Тамара поймала себя на мысли: — Я больше не боюсь. Я не думаю, что каждый мужчина — как Виктор. Я просто живу. И мне — хорошо. Дмитрий подошёл ближе, накинул ей плед на плечи.
— Спасибо, что пришли, — произнёс он. — Мне кажется, вы умеете делать людей рядом с собой спокойнее. Она посмотрела на него и ответила просто: — Потому что я прошла через бурю. И научилась ценить солнце.
