– Я приемная, да?! Значит, у меня нет отца, и вообще ни одного родственника?
– Ну, отца у тебя нет, потому что я замуж не выходила, – спокойно пояснила Тамара Сергеевна, – давай пойдем на кухню, зачем стоять в коридоре.
Мне давно следовало поговорить с тобой, но я все откладывала, надеялась, что обойдется. Но, как видишь, не обошлось.
– Мам, это правда? – почти потеряв сознание от ужаса, спросила Олеся, – и кто же мои родители?
– Да я и сама не знаю, Оленька. Мы тебя, новорожденную, случайно нашли на станции, в пути. Маленькую, завернутую в одеяло. Зима была, и непонятно, как ты не замерзла. Обогрели тебя, даже поезд задержали, отдали милиции на ближайшей крупной станции.
Ты была такая крохотная, Олесь. Мать твою, которая родила, искали, но так и не нашли, я сама узнавал. Тебя передали в дом малютки.
Мне тогда уже было 35 лет. Я была некрасивой, крупной, с грубым лицом, кокетничать не умела. У меня никогда не было кавалеров. А тут появилась ты, младенец.
И ты запала мне в душу. Я начала ездить навещать тебя – сначала просто в отпуск, потом в гости.
А в три года собрала документы для усыновления. И вот, у меня появилась дочь. Ты быстро забыла дом ребенка. А я все эти годы для тебя была мамой, и ты так меня и звала.
– Мам, значит, мы даже не знаем, кто меня родил?
– Да тебя на погибель оставили, Олесь, – просто ответила Тамара, – разве женщина может такое с ребенком сделать? Кто бы она ни была – даже волчицы лучше относятся к своим щенкам. Так что не стоит о ней думать.
– Что же я Максиму скажу? Он уверен, что я знаю своих предков. Он постоянно твердил, как это важно. Мол, его семья не примет тех, кто не помнит своих корней.
– Но ты ведь не виновата, Олеся, что не знаешь своих родственников. У меня есть я и тетка Света. Хоть и не кровные, но родные.
– Да мам, не в этом дело. Я всю жизнь считала, что если мы непохожи – значит, я от отца. А теперь что? В кого я? – почти крича, спросила Олеся. – Не наливай мне этот чай, мама. Мне ничего не нужно.
Не прощаясь, Олеся рванула из квартиры родителей. Домой она шла пешком. В ее душе все переворачивалось, на Тамару зрела глубокая обида.
Тим же вечером она делилась новостями с лучшей подругой Ириной по телефону и жаловалась:
– Представляешь, она меня усыновила, будто сделала одолжение. А может, моя настоящая мама всю жизнь меня искала, и отец тоже.
Возможно, она родила меня молодой и глупой, а потом всю жизнь жалела, что так поступила. А Наташа просто взяла меня, как игрушку.
– Оле, не преувеличивай, ты себе сейчас наплетаешь всяких историй, – уговаривала Ира, – давно ли ты так пренебрежительно зовешь маму по имени?
Ведь она тебя вырастила, воспитала, заплатила за твою хорошую профессию. Никогда не жаловалась. Твоя мать – настоящее золото. Если она смогла так полюбить приемного ребенка, то тем более настоящего.
– Да она просто решила поиграть в семью, – уверенно сказала Олеся, – и все эти годы врала мне, понимаешь? Ни слова правды. Я сто раз спрашивала, кто мой отец!
– Ну, не заводись так, – пыталась утешить Ира, – прости и отпусти, готовься к свадьбе.
– Нет, Ир, теперь это вопрос принципа – узнать, кто я. Уволюсь с работы или возьму отпуск, поеду туда, где меня нашли. В детский дом. Я хочу понять, кто я на самом деле.
– А как же помолвка? Максим уже знает об этом?
– Нет, и не узнает. С таким позором я сама к нему не пойду. Приемная, да еще и неизвестно откуда.
Найденыш с полустанка. Я столько от него наслышалась про родню. Теперь меня просто тошнит. А ведь пару дней назад я была готова хлопать в ладоши от счастья.
– Я бы все же поговорила с ним, – осторожно предложила Ира, – не стоит так резко рвать отношения.
