– Я бы все-таки с ним поговорила. – Осторожно посоветовала Ира, – не стоит так резко разрывать отношения.
– Может, я пошла в мать, – взволнованно заявила в трубку Олеся, – ведь она, наверное, тоже спонтанно выбросила меня на мороз вместе с одеялом.
– Вот именно, Олесь, – ответила Ира, – зачем тебе копаться в прошлом и искать семейные тайны? Ты сама придумала образ молодой дурочки, которая сожалеет о содеянном.
Матерью может быть кто угодно: соседка тетя Лида, или кто-то похожий, даже женщина, родившая от любовника. Ты понимаешь?
– Я хочу узнать правду, – тихо произнесла Олеся, – я не могу так жить, Ир, понимаешь?
На следующий день она взяла отпуск на работе – к счастью, накопилось достаточно дней, а в начале декабря никто из коллег не планировал отпуск. Она заехала к матери.
– Тамара Сергеевна, расскажите мне все: где меня нашли, когда, в каком детском доме я жила.
– Что же ты, Оленька, теперь даже мамой меня звать не хочешь? – удивилась Тамара, – за что такая обида?
– Вы всю жизнь мне лгали, – холодно сказала Олеся, – такие вещи не прощают. Извините.
– Но я же тебя вырастила, у нас все было хорошо, – заплакала приемная мать, – и по документам ты давно моя дочка, самая родная. Как мне теперь жить, Оленька?
– Мне все равно. Расскажете или нет? – буркнула Олеся, – я хочу найти настоящих родителей, узнать, кто я. Получается, что меня даже не зовут Олеся. Я вообще никто.
– Что ты говоришь? – крикнула Тамара, – ты моя любимая дочка, никого ближе нет.
– Рассказывайте, иначе я уйду, – ответила Олеся холодно, – раз уж соседи знают, найдутся и другие источники информации. Я обойдусь без вас.
Тамара поведала ей все, что помнила.
Следующим шагом стало расставание с Максимом. Ничего не подозревающего возлюбленного Олеся сама бросила по телефону, отправив сообщение.
Он пытался перезвонить, но Олесь заблокировала его номер. Затем она купила билет до станции, где ее нашли, и отправилась собирать вещи.
Поездка оказалась короткой. Вместо станции теперь была всего лишь платформа. В радиусе десяти километров не было ни поселка, ни человеческого жилья.
Олеся объездила с нанятым водителем все близлежащие населенные пункты, даже удаленные, расспрашивала о женщине, похожей на нее, но не добилась ни одного результата. Никто не помнил такую.
Далее ее путь лежал в дом ребенка. Там усталая и равнодушная заведующая выслушала ее и ответила:
– А к нам-то какие претензии? Вас забрали давно на усыновление.
– Я хочу знать, искал ли меня кто-то все эти годы. Мои настоящие родители, – горячо прошептала Олеся.
– У всех одна и та же история, понимаете. Все отказники рано или поздно начинают считать себя принцами и принцессами, похищенными в детстве, и думают, что их ищут родители.
Я вас разочарую, Олеся Ивановна, такого не бывает. Я в системе усыновления уже 30 лет и ни разу не видела, чтобы мать, оставившая ребенка, потом искала его.
– Вы лжете, меня точно должны были искать, – бросилась с кулаками на заведующую Олеся, – отдайте мои документы, я сама посмотрю.
– Сумасшедшая, – закричала заведующая, отмахиваясь, и, прежде чем вызвать охрану, сказала – иди с Богом, ничего тебе не скажу!
Олесю выгнали с территории дома ребенка. К счастью, полиция не была вызвана.
Она вернулась в родной город, твердо веря, что ее настоящая мать обязательно ищет ее.
Олеся написала во все группы поиска людей, полностью порвала отношения с Тамарой и начала понемногу пить. Душевная боль требовала утешения.
Через полгода женщину уволили с работы. Она постепенно опускалась на дно жизни, но все еще надеялась, что родная мать непременно найдет и полюбит ее.
