– А можно я ему молока сцежу? У меня его много, а Леночка столько не осилит.
– А я сама могу покормить малыша?
– Тамара Андреевна, вам это не нужно.
Врач явно теряла терпение. Вежливо пожелав Ольге спокойного вечера, она покинула палату. После ужина, получив на сестринском посту молокоотсос и бутылочку, молодая женщина сцедила молоко.
Отдавая его, она попросила:
– Можно хотя бы одним глазком взглянуть на этого плаксу?
– Пойдёмте, я как раз к ним направляюсь.
Марина взяла бутылочку и шагнула к закрытой двери. За ней находилась просторная комната, где в ровных рядах стояли восемь люлек. Четыре из них были заняты.
– Вот он, ваш источник шума, – улыбаясь, указала медсестра на крупного малыша.
На этот раз ребёнок не плакал и выглядел совершенно спокойным.
– А этого ребёнка совсем бросили?
– Да, месяц уже прошёл, столько времени матери дают, чтобы одуматься. Теперь Владимир поедет ждать своих новых родителей. А пока он будет жить у нас.
– Да, парень? Вон какие у тебя мощные лёгкие, весь этаж переполошил.
Марина дала младенцу бутылочку с молоком, и он с важным видом зацмокал, раздувая пухлые щёки. Ольга не представляла себе отказника таким живым и крепким. Но почему-то она не хотела уходить отсюда.
– На утреннее кормление будете давать бутылочку, будете сцеживать?
– Да, конечно.
– Тогда подходите на пост утром или Марина сама принесёт.
– Хорошо.
В собственной палате Ольгу ждала Леночка. Молодая мать взяла дочку на руки, покачала её и прижала к себе. Вдохнула сладкий аромат младенца и улыбнулась. Но в голове всё не выходил отказник Владимир.
Поздним вечером в беседе с мужем Ольга вновь упомянула малыша. Рассказала, какой он замечательный, но в ответ столкнулась с непониманием.
– Ольга, это просто ребёнок, зачем о нём думать? Неизвестно, чей он. Ты не собираешься его усыновлять?
Мало ли, какая там генетика, и вообще…
Я свою дочь ещё даже не видел. Ты там в больнице с ума сходишь от скуки.
Ольга повесила трубку и расплакалась. Она не ожидала такой реакции от мужа.
Игорь всегда покорял её своим вниманием. Он был заботливым, легко находил общий язык с детьми и очаровывал пожилых людей. Откуда в нём появилась эта жестокость? Откуда столько холодности и презрения к ней?
Ещё одна неделя в больнице пролетела быстро. Ольга уже привыкла сцеживать молоко для маленького Владимира. Иногда заходила к нему, если смена медсестёр была приветливой и шла на уступки. Она даже успела подержать мальчика на руках.
Вечером перед выпиской к ней зашла Наталья.
– Тамара Андреевна, здравствуйте. Я хочу с вами поговорить.
– Слушаю вас.
– Я понимаю, что вы впервые стали мамой. И с отказными детьми столкнулись впервые. Не думайте, что мы, медики, потеряли душу. Но мы действительно делаем всё, что должны и можем.
Сейчас вы привязались к мальчику всей душой. Но он не игрушка. Вы уедете домой, а он останется. Не думайте, что здесь ему плохо.
– А усыновление – это сложно? – тихо и неуверенно спросила Ольга.
– Это длительный процесс. Есть определённая процедура, и мы ничего не можем изменить. Владимир может быть усыновлён раньше, чем вы пройдёте этот путь.
– А если я всё же попробую?
– Ну, попытайтесь, я не стану мешать. Муж в курсе вашей задумки.
