Игорь медленно поплёлся открывать дверь. На пороге стояла Лидия Ивановна во всём своём блистательном великолепии.
— Игорёк, сынок! Пришла я к вам, чтобы поддержать молодых! — проворковала она, пробираясь мимо ошарашенного сына прямо в квартиру. — Знаю, что вы оба работаете, устаете, да и питаетесь, наверное, кое-как. А разве маме не больно смотреть на это?
Она вошла на кухню, словно адмирал, ступающий на палубу флагманского корабля. Сумка была поставлена на стол, и Лидия Ивановна сразу же приступила к своему ритуалу.
— Тамарочка, здравствуй, — обратилась она к невестке, которая последовала за ней. — Почему же ты мужа не кормишь, он совсем истощён. Но ничего страшного, я принесу пирогов с капустой, как он любит, и сварила бульончик настоящий, на домашней курочке.
Не ожидая ответа, она открыла холодильник, внимательно осмотрела его содержимое, неодобрительно фыркнула и начала расставлять свои контейнеры и банки, бесцеремонно смещая кастрюли Ольги. Игорь застыл в дверном проёме, выглядя несчастным и растерянным. Он напоминал заложника, который не может решить, на чью сторону встать, чтобы не вызвать гнев.
— Лидия Ивановна, не нужно было так беспокоиться. Мы бы справились сами, — спокойно произнесла Ольга, оставаясь у стены.
— Что ты, деточка, это вовсе не беспокойство! Это радость! — обернулась свекровь, и её улыбка была сладкой, словно патока. — Семья существует для того, чтобы помогать друг другу. Вот смотрю, у вас сковородка совсем старая, покрытие стерлось. Это же вредно! Завтра я привезу вам новую, хорошую. Я знаю, какую лучше выбрать.
Это была не помощь. Это было вторжение, методичное завоевание пространства под предлогом заботы. Каждый её жест, каждое слово было тонким уколом, направленным на то, чтобы подчеркнуть неспособность Ольги как хозяйки. Она протёрла идеально чистый стол своей салфеткой, переставила баночки со специями «по росту», раскритиковала состав моющего средства для посуды. Она говорила с Игорём, но взгляд её постоянно обращался к Ольге.
— Игорёк, помнишь, я тебе в детстве котлетки на пару готовила, когда у тебя живот болел? Вот и сейчас тебе нужно соблюдать диету, а не питаться этой вашей едой из коробок. Мужчину надо беречь.
Ольга не стала вступать в спор. Она налила себе воды и ушла с книгой в гостиную. Она не собиралась сражаться на чужом поле по чужим правилам. Её оружием стало демонстративное игнорирование. Она не пробовала пироги, не комментировала новые порядки на кухне. Она просто находилась в этом пространстве, своим ледяным спокойствием доводя Лидию Ивановну до тихого раздражения, которое та тщательно скрывала за маской неустанной материнской любви. Игорь метался между ними, ел пироги с виноватым выражением, благодарил мать и бросал молящие взгляды на жену. Он не сделал свой выбор, и теперь решение приняли за него. Война пришла в их дом.
Воскресный вечер наполнялся ароматом пирогов Лидии Ивановны и тихим отчаянием. Она расположилась в гостиной в любимом кресле Игоря и с театральным вздохом массировала виски. Игорь сидел напротив, на краешке дивана, с выражением виноватой собаки. Ольга читала в углу, но страницы книги давно перестали складываться в слова. Она была как антенна, настроенная на волну этого спектакля.
— Ох, спина болит, спина… Целый день на ногах, как пчёлка. То одно, то другое. Но для деток ничего не жалко, — произнесла Лидия Ивановна в пространство, но взгляд её был устремлён на сына. — Ты бы хоть нормально поел, Игорёк. А то твоя Тамарка всё салатиками балуется, а мужчине нужно мясо. Сила.
Игорь виновато кивнул и бросил на жену умоляющий взгляд. Он просил её поддержать, сказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. Но Ольга не сдвинулась с места. Она наблюдала. Она видела, как мать Игоря, прикрываясь маской жертвенной усталости, плетёт свою паутину. Она не просто готовила и убирала — она утверждала свою власть, свою незаменимость, свою правоту в этом доме. Пассивная оборона потерпела неудачу. Тактика игнорирования лишь предоставила противнику больше пространства для манёвра. Пришло время перейти в наступление.
Ольга медленно закрыла книгу, отложила её на столик и взяла в руки телефон. Её движения были размеренными и точными. Она набрала номер, и в наступившей тишине громкий голос её матери из динамика прозвучал словно выстрел. Ольга включила громкую связь.
— Мамуль, привет. Как дела? — её тон был нарочито бодрым и беззаботным. Лидия Ивановна и Игорь замерли, глядя на неё.
— Тамарочка, дочка, всё хорошо. Что-то случилось? Голос у тебя какой-то… напряжённый.
— Да нет, у нас всё в порядке. Просто хотела тебя попросить. Слушай, не могла бы ты к нам на пару дней приехать? Нам тут нужна помощь…
Игорь побледнел. Лидия Ивановна выпрямилась в кресле, и её усталость словно исчезла.
