Они свернули с главной тропы и обнаружили беседку — круглую, деревянную, с облупленной краской. Внутри…
— Хотелось бы, чтобы сейчас зазвучала музыка и начали идти титры, — произнесла Тамара, туго закутавшись в шарф, — такой необычный вечер.
— Или чтобы кто-то сказал: «и вот тогда они поняли, что между ними что-то настоящее», — с легкой улыбкой ответил он.
— Не торопитесь, — возразила она, — это не похоже на кино.
Он кивнул. Наступила тишина. Лишь капли барабанили по крыше.
— Вы давно остались вдвоём? — спросила она, голос звучал мягко.
— Почти три года. Наташа ушла внезапно. Аневризма. Тридцать два года. Мы были разными, но она была… живой. Иначе не могу объяснить.
— И всё это время — один?
— Почти. Брат подталкивал. Говорил, что я скучаю. Так что зарегистрировал меня сам. Я даже не знал, кого он выбрал. Только адрес получил на почту. Честно, хотел отменить. Но… не знаю. Устал бояться.
Тамара молчала. Потом произнесла:
— Я тоже долго была одна. И не из-за карьеры, как многие думают. Просто… боялась ошибиться, повторить.
— Повторить что?
— Одного человека. Одно решение. Один аборт. Тогда мне было восемнадцать. Больше не удавалось строить ничего настоящего. Всё казалось с оглядкой.
Он не перебивал.
— Извините, — добавила она, — я редко рассказываю об этом. Особенно незнакомцам. Особенно в парке под дождём.
— Мы уже не совсем незнакомцы, — ответил он, — у нас был чай. И общий зонтик.
— Зонтика у нас нет.
— Вот отличный повод встретиться ещё.
Она взглянула на него. Он смотрел на неё — без нажима, без ожидания. Просто так. Спокойно.
— Не знаю, что из этого выйдет, — сказала Тамара, — но, кажется, не хочется ставить точку. Пока что нет.
Он кивнул.
Алина за его спиной стала суетиться, пробормотала что-то сквозь сон.
— Папа… водички…
— Сейчас, зайка. Скоро домой.
— Уже утро?..
— Ещё ночь. Мы просто гуляем с хорошей тётей.
— Она смешная…
Тамара улыбнулась.
— Спасибо, Алина. Я стараюсь.
Дождь продолжал идти, но беседка казалась почти сухой. Они сидели молча ещё несколько минут. Не как на свидании. Не как друзья. Просто — как трое, кому неожиданно стало легче.
Алина пошевелилась у отца за плечом, тихо застонала и уткнулась носиком в шарф. Игорь взглянул на часы.
— Почти одиннадцать, — тихо сказал он, — нам пора.
— Конечно, — кивнула Тамара и поднялась. Ноги затекли от сырой скамейки, и холод пробрался под пальто, — спасибо за вечер. И за… честность.
— Благодарен я, — ответил он просто, — надеюсь, это не выглядело слишком нелепо.
— Нет. Просто… по-настоящему. А это редкость.
Они вышли из беседки. Дождь почти прекратился, осталась лишь морось — словно воздух стал влажным. Асфальт блестел, лужи слегка подмораживало. Фонари отражались в тонком ледяном налёте.
У обочины стояла единственная машина. Игорь открыл заднюю дверь, аккуратно посадил Алину в автокресло. Та что-то пробормотала сквозь сон и тут же замолчала, свернувшись под пледом.
— Может, повторим как-нибудь? — спросил он, не глядя на неё, застёгивая ремень безопасности.
Тамара слегка улыбнулась. Не сразу ответила, но голос прозвучал твёрже, чем ожидалось:
— Да. Давайте.
Он кивнул и, наконец, посмотрел ей в глаза. Улыбка была спокойной, тёплой — без флирта и лишних подтекстов. Просто человека, которому приятно рядом.
— Спокойной ночи, Тамара.
— И вам. Надеюсь, доберётесь без приключений.
Дверца захлопнулась. Машина медленно покинула парковку, растворяясь в темноте среди мокрых деревьев.
Тамара осталась стоять на месте. Морось едва касалась лица — мелкие, холодные капли. Но ей не хотелось прятаться.
Было пусто. Было сыро. И всё же — легче, чем за последние месяцы.
На следующее утро Тамара проснулась позже обычного. За окном моросил дождь — тот самый, от которого они укрывались вчера в беседке.
Она смотрела в потолок, вспоминая, как Игорь осторожно снял с себя рюкзак с Алиной, как кивнул ей на прощание, немного виновато, но тепло.
Потом они разошлись. Он — с дочерью, она — одна, в тишину своей квартиры. И вот теперь — утро. И что-то внутри не позволяло переключиться на привычный ритм.
Ближе к полудню пришло сообщение от Игоря: «Алина проснулась и первым делом спросила: а тётя Тамара теперь будет с нами гулять? Это не давление, просто факт. Хотите кофе в парке сегодня?»
Тамара, не раздумывая, ответила «да».
Они встретились у входа в парк. Алина бежала впереди, в жёлтом дождевике и резиновых сапогах. В руках держала веточку с каким-то непонятным листиком.
— Привет, — первой поздоровалась она, остановившись перед Тамарой, — у тебя есть дочка?
— Привет, — Тамара слегка смутилась, — нет. Пока нет.
— Почему?
Тамара мельком взглянула на Игоря — он отвёл взгляд, давая понять: он здесь ни при чём.
— Ну… так получилось, — спокойно ответила она, — иногда у взрослых всё происходит не сразу.
— Я бы хотела, чтобы у тебя была дочка. Тогда я могла бы с ней дружить, — задумчиво сказала Алина, — или ты можешь дружить со мной, пока что.
Тамара улыбнулась. Не вежливо, как принято, а искренне, медленно, с удивлением.
— Договорились.
Они шли вдоль дорожки. Алина прыгала через лужи, собирала камешки, говорила без передышки:
— Раньше у нас была рыбка, но папа сказал, что она ушла в отпуск. Я не верю. Никто не уходит в отпуск в канализацию…
— А ты знаешь, что дождь — это когда небо грустит? Но не сильно. Сильно — это когда гром…
— А у тебя дома есть книжки без картинок?
Тамара слушала. Впервые за долгое время ей было… не тяжело. Не нужно было «быть взрослой, объяснять, контролировать». Она просто шла рядом, отвечала на вопросы, кивала.
Игорь шёл чуть позади. Они обменялись взглядами, когда Алина вдруг остановилась, повернулась к Тамар…
