Владимир замолчал, осознав, что она узнала гораздо больше, чем он предполагал.
— Тамара, послушай меня…
— Нет, теперь слушай ты, — её голос приобрёл твёрдость. — Завтра ты удалишь все мои фотографии отовсюду, где они есть. Все без исключения.
— Это не так просто! Они уже распространились, их перепостили…
— Это твоя проблема. Решай её.
— Я не смогу…
Тамара долго смотрела на него:
— Тогда о нашем браке можно забыть. И о встречах с детьми тоже.
— Ты не вправе запрещать мне видеться с собственными детьми!
— Могу. Особенно когда они узнают, что их отец распространяет интимные снимки их матери в интернете.
Владимир побледнел ещё сильнее:
— Ты им не расскажешь…
— Расскажу, если ты не исправишь то, что натворил. У тебя есть неделя, Владимир. Одна неделя. Тамара встала с дивана. Три года. Он делал это три года, а возможно, и дольше.
— И ты не видишь в этом ничего предосудительного? — её голос стал тише, чем она хотела.
— Предосудительно то, что моя жена устраивает мне допрос! — Владимир почти кричал, лицо его покраснело от злости. — Я стараюсь ради семьи, ищу дополнительный доход, а ты тут истерики устраиваешь! Неблагодарная!
— Дополнительный доход, — медленно повторила Тамара, каждое слово причиняло боль в груди. — Продавая моё тело. Моё тело, которое ты тайно фотографировал.
— Твоё тело и так моё! Мы муж и жена! — он ударил кулаком по столу. — У меня есть на это право!
Эти слова поразили её сильнее всего. Тамара поняла, что разговор окончен, что перед ней стоит чужой человек.
— Я хочу увидеть всё, — её голос окреп. — Каждую фотографию, каждое видео. Хочу знать, на каких сайтах они размещены. Хочу знать, сколько людей их посмотрели.
— Ничего ты не увидишь! — Владимир приблизился к ней, нависая. — И убери этот тон! Ты не имеешь права мне указывать! Я глава этой семьи!
— Глава семьи не продаёт фотографии своей жены…
— Заткнись! — рявкнул он.
Владимир схватил ключи и направился к двери.
— Куда ты идёшь? — спросила Тамара, хотя в глубине души надеялась, что он уйдёт.
— К матери! По крайней мере, она не пилит мне мозги за каждую мелочь! И не устраивает сцен из-за пустяков!
— Пустяков? — переспросила Тамара, но дверь уже захлопнулась.
Она опустилась обратно на диван и скрыла лицо в руках. Дети спали в своих комнатах, не подозревая, что их мир рушится. Что их отец… Она не смогла закончить эту мысль.
***
На следующий день, пока Владимир был на работе (он вернулся поздно ночью, лёг спать в гостиной и ушёл рано утром, не произнеся ни слова), Тамара обратилась к знакомому программисту. Игорь работал в IT-компании, и Тамара надеялась, что он поможет разобраться в масштабах происходящего.
То, что он обнаружил, превзошло все её худшие ожидания.
— Тамара, — Игорь выглядел потрясённым, — материалы распространялись не только три года. Самые ранние датируются шестью годами. И это не просто фотографии…
Тамара побледнела.
— Что именно…
— Среди них есть съёмки детей. В ванной комнате. За игрой. Тамара, я подозреваю, что в вашем доме установлены скрытые камеры.
Мир закружился перед её глазами. Дети. Её малыши.
— Ты уверен?
— К сожалению, да. И судя по качеству съёмки, камеры профессиональные. Это не случайные кадры.
Поиск занял полчаса. Камеры нашли в спальне, ванной комнате, детской. Маленькие, аккуратно установленные, совершенно незаметные для обычного взгляда. Сколько лет они там прятались? Сколько интимных моментов записали?
Тамара села на пол в детской, держа в руках одно из устройств, и разрыдалась. Не от боли — от ярости.
