— Я не сошла с ума, Игорь, — произнесла она тихо, но решительно. — Я просто начала замечать. Всё.
Он продолжал избегать её взгляда. В уголках губ мелькнул нервный тик.
— Это всё ерунда. Кто-то тебя накрутил.
— Это твоя ошибка, — прервала она. — Ты думал, что я не замечу. Что ты сможешь запереться в своём кабинете, разговаривать по ночам, перебирать мои бумаги, а я останусь слепой. Но я проснулась, Игорь.
Он внезапно встал. Не с гневом, скорее с нервозностью. Как будто комната стала тесной.
— Чего ты хочешь? Скандала? Развода?
— Я хочу правды, — ответила она.
Наступило молчание. Даже холодильник перестал гудеть. Был слышен только стук дождя на балконе — мелкий, нервный.
— Ладно, — произнёс он наконец, слегка хрипло. — Ты хочешь знать, что происходит?
Тамара кивнула.
— Я не собирался тебя бросать. Не в этом дело. Я в долгах, Там. Огромных. Ты даже не представляешь. И когда начались проблемы, я понял: единственное, что ещё можно спасти — это квартира. Она на тебе. Я… хотел временно переписать её. Чтобы защитить от кредиторов.
Тамара внимательно слушала. Всё в его голосе, позе, взгляде — говорило: он частично лжёт. В каждом «я» скрывалась неуверенность. В каждом слове — недосказанность.
— Зачем тогда обманывать по ночам, если всё так просто? — спросила она. — «Она нам больше не нужна» — это тоже ради «защиты»?
Игорь отвернулся, прошёлся по кухне.
— Это была глупая фраза. Не к месту. Разговор с другом. Я злился. На себя. На ситуацию. Не на тебя. Не на Катю.
— Но ты скрывал от меня всё. Даже мой паспорт был у тебя. Ты бы отдал его, если бы я не нашла?
Он не ответил.
Тамара почувствовала, как внутри всё дрожит. Эмоции, мышцы, даже голос.
— Ты знаешь, как однажды мне пришлось всё терять. Дом, мужа, уверенность в будущем. Я выживала ради дочери. И ты пришёл как спасение. А теперь — снова ложь. Снова холодный взгляд. Снова я «не нужна».
Игорь сжал кулаки. Он хотел что-то сказать — что-то успокаивающее, оправдывающее, но слова застряли в горле.
— Я не хотела видеть врага в собственном доме, — прошептала она. — Но, кажется, пора научиться защищать себя.
На следующее утро Тамара собрала Катю раньше обычного. Школьная форма, завтрак в термосе, небольшой рюкзак. Девочка ощущала напряжённость, но не задавала вопросов.
Уже у двери Тамара остановилась, оглянулась в последний раз.
Дом остался прежним — но ощущался иначе.
— Мы с тобой на пару дней поедем к Людмиле, — сказала она дочери. — Потом всё решим.
Катя кивнула. Без слёз, без капризов. В её взгляде читалось: мама знает, как поступить.
Тамара оставила на столе записку. Не обвинение, не угрозу. Просто факт:
«Я знаю, Игорь. Я всё знаю. Дальше — сама.»
Она закрыла дверь. Повернула ключ. И впервые за долгие месяцы ощутила не страх… а контроль.
Контроль над собой. Над своей жизнью. Над тем, что ещё не разрушено.
Но впереди было много всего. Ответы, которых Игорь не дал. Истинные мотивы. Возможно — измена. Возможно — схема, в которую она случайно попала. И всё это ещё предстоит понять.
Но главное — она сделала первый шаг.
Она выбрала себя. Людмила встретила их у двери в домашнем халате, с обеспокоенным лицом. Без слов забрала у Кати рюкзак и поцеловала Тамару в щёку.
— Ты правильно поступила, что пришла. Здесь вы в безопасности, — сказала она и сразу направилась ставить чайник, словно предчувствуя: разговор будет долгим.
Катя устроилась на диване с книгой. Тамара смотрела на неё — и только теперь осознала, как глубоко устала. Как давно не спала по-настоящему. Не жила — а просто существовала.
— Он даже не попытался меня остановить, — произнесла она, садясь за стол. — Ни звонка. Ни вопросов. Как будто всё… так и должно быть.
Людмила достала из шкафа мятный чай, села напротив, сцепив пальцы.
— Может, он не знает, как реагировать. Или же, наоборот, понимал, что ты уйдёшь. И был к этому готов.
Тамара смотрела на кружку, в завихрения пара.
— Думаешь, у него есть другая? Или… всё дело в деньгах?
Людмила медленно покачала головой.
— Я не считаю, что это только деньги. Помнишь, я говорила — у Владимира друг в агентстве недвижимости? Сегодня он с ним разговаривал.
Тамара насторожилась.
— И?
