— Привет, Марин. Я тут подумал… Может, встретимся?
— Для чего? — спросила она с той же интонацией, с какой клиент спрашивает официанта, зачем тот принес холодный суп.
— Ну… поговорить. Я многое осознал. Мы тогда так резко поступили, может, стоило иначе. Это всё из-за мамы, ты же знаешь…
Она молчала. Фраза «это всё мама» звучала так, будто в тот вечер он был лишь фоном, а не главным виновником предательства.
— Марина, — продолжил он. — Я искренне сожалею. Я поступил неправильно.
— Да, — ответила она спокойно. — Был неправ.
— Может, начнём всё заново?
Вот оно — обнуление, перезагрузка. Предложение вернуть время назад, к тому моменту, когда она ещё не понимала, что любовь измеряется квадратными метрами.
— Знаешь, — сказала она, глядя в окно. — Я переоформила квартиру. Теперь она официально принадлежит мне.
Тишина. По ту сторону телефона — дыхание. Ни разочарования, ни радости. Просто пауза, слишком продолжительная, чтобы её не заметить.
— А, ну… — пробормотал он. — Это хорошо. Правда. Молодец.
— Ты ведь хотел быть рядом с хозяйкой, да? Так вот, теперь я — хозяйка. Но рядом со мной будут лишь те, кому безразлично, на чьё имя оформлен документ.
— То есть… — начал он, но она уже нажимала на кнопку «завершить звонок».
Вечером она встретилась с родителями. За чаем и пирогом. Мама нарезала яблоки, как в детстве, постоянно поправляя скатерть, словно нервничала.
— Ну что, оформила? — поинтересовался отец.
— Да. Спасибо вам.
— А он? — спросила мама, не называя имени. Она всегда избегала прямых упоминаний, словно боялась произнести диагноз.
— Звонил. Пытался вернуться.
— А ты?
— Теперь я собственница, — ответила Марина. — А значит, и моя жизнь принадлежит мне.
Прошло ещё несколько месяцев. Марина наконец привела квартиру в такой вид, который отражал её суть. Без следов чужих рубашек. Без «совместных» решений. Только она — и мебель, выбранная лично ею. Цветы — те, что выжили. Книги — исключительно любимые.
А потом, однажды вечером, она встретила мужчину. В книжном магазине. Он выбирал Мураками, но говорил о Чехове. Смотрел ей в глаза, а не на интерьер. Спрашивал не «где живёшь», а «о чём мечтаешь».
Они гуляли по дворам, смеялись, спорили о фильмах. А через пару месяцев он вдруг сказал:
— У тебя уютно. Но даже если бы мы жили в хостеле, я бы всё равно хотел быть с тобой.
Марина ничего не ответила. Просто обняла его.
Квартира молчала. Но внутри неё была улыбка. Потому что она знала: настоящие жители приходят не за метрами, а за тобой.
