Пустой шкаф смотрел на меня своими темными прямоугольниками полок, напоминавшими раскрытый гроб. Месяцы усердного труда, сотни часов, проведенных за вязанием, десятки выполненных заказов — всё исчезло бесследно.
В комнате витал резкий запах хлорки, словно кто-то пытался скрыть следы преступления. Руки дрожали, когда я снова и снова открывала дверцы шкафчика, надеясь, что это всего лишь кошмарный сон. Но жестокая реальность не щадила — моя коллекция вязаных кукол превратилась в пустоту.
А виновница разрушения стояла рядом, скрестив руки на груди, с выражением праведного гнева на лице, словно гордилась совершенным благородным поступком.
Тамара Сергеевна была женщиной строгой и практичной. Она не принимала наши с мужем походы в театр, которые стали важной частью нашего досуга. Отрицала переход на здоровое питание. Особенно же не выносила вязаных кукол, которые я создавала.
Судьба когда-то жестоко обошлась с Тамарой Сергеевной. Муж покинул её с маленьким ребёнком, опорой оставалась лишь престарелая мать, без которой свекровь вряд ли справилась бы с навалившимися трудностями.
Всю жизнь она трудилась в заводской столовой. Принцип приготовления еды был прост — сытно, недорого, с большим количеством жира. Ещё с советских времён существовала традиция: если варить борщ, то такой, что после остывания он напоминал ледяные воды Арктики. Жировые пятна на поверхности приходилось разбивать алюминиевым половником.
Когда свекровь приезжала к нам в гости, она неизменно морщилась при виде наших супов-пюре, овощных запеканок, рыбы и котлет на пару.
— Анна, что это за похлёбка? Какая-то жидкая каша! Разве такое можно есть? Из тыквы, что ли? И мой Алексей такое любит? Никогда не поверю! — восклицала Тамара Сергеевна.
— Алексей заботится о здоровье. Мы перешли на преимущественно овощную диету, исключили мучное и жареное. Посмотрите, как он похудел! — объясняла я свекрови.
— Вот именно, на сыне теперь, как на вешалке, одежда свисает! У него одни уши остались от такого питания, — не хотела слушать мои доводы свекровь.
— Ему нужны пироги, он же работает, и мясного побольше. Блины хоть по утрам готовьте, а не этот зелёный омлет. Тину туда добавляешь?
— Шпинат, Тамара Сергеевна. Очень полезно и вкусно.
— Смотреть противно!
Я улыбалась, стараясь не вступать в споры с матерью мужа. Мы с Алексеем жили в полном согласии. Воспитали детей, отпустили их в самостоятельную жизнь, благословив на успех. Наши птенцы покинули родное гнездо.
Дочь окончила МГИМО, сын поступил в Киеве на актерский факультет. Мы искренне гордились своими детьми, которые выросли, чётко осознавая свои жизненные цели.
После того как уехала дочь, мы с Алексеем ещё находили утешение в присутствии сына. Но окончил он школу и переехал в северную столицу, а мы остались в просторной трёхкомнатной квартире. Пустота комнат угнетала.
В душе тоже стало как-то пусто и тоскливо. Ведь понимаешь — таков закон жизни: дети взрослеют, уходят учиться, работать, создавать собственные семьи. Но душа тоскует по ним. Вспоминаешь их малышами — как отказывались есть кашу, как резались зубки, как качала и пела им, крепко прижимая к себе, защищая от всех бед мира.
