— О чём? — удивлённо спросила она, намазывая масло на хлеб.
— О том, что вы живёте здесь уже месяц. О том, что я не прислуга, чтобы убирать за вами. О том, что вы испортили моё свадебное платье.
Ирина глубоко вздохнула:
— Тамара, зачем так драматизировать? Подумаешь, платье. Купишь новое. К тому же, оно было некачественно сшито. Швы сразу расползлись!
— Новое? — я почувствовала, как внутри меня закипает гнев. — Это было моё свадебное платье! Единственное и неповторимое!
— И что с того? — пожала плечами Ирина. — Ты всё равно его больше не наденешь.
Это стало последней каплей. Я больше не могла сдерживаться.
— Ирина, — произнесла я медленно и чётко, — не знаю, что ты себе думаешь, но мой дом — не гостиница. Я не намерена дальше терпеть ваше свинство и грубость.
— Какое свинство? — возмутилась она.
— Ты разбросываешь вещи, не моешь посуду, портишь мои вещи. Вы с мужем ведёте себя как дома, забывая, что это НАШ дом с Алексеем.
— Да как ты смеешь! — покраснела Ирина. — Я беременна! Мне нужна поддержка семьи!
— Поддержка — это одно, а нахлебничество — совсем другое, — резко ответила я. — Если хотите здесь жить, ведите себя как взрослые люди или оплачивайте проживание, коммунальные услуги и еду.
— Что?! — вскрикнула Ирина. — Ты предлагаешь мне платить за проживание в доме моего брата?!
— Я предлагаю вам проявить взрослую ответственность, — сказала я. — Алексей мой муж, значит, этот дом принадлежит нам обоим. И я не позволю превращать его в проходной двор.
В этот момент на кухню вошёл Алексей. Он сразу ощутил напряжённость.
— Что здесь происходит? — спросил он.
— Твоя жена выгоняет меня из дома! — с рыданиями бросилась к нему Ирина. — Она требует, чтобы я платила за проживание!
Алексей растерянно посмотрел на меня.
— Тамара, что это значит?
— Это значит, — спокойно ответила я, — что я больше не намерена мириться с хамством и неряшливостью. Месяц я убираю за взрослыми, которые ведут себя как свиньи в моём доме.
— Это дом моего брата! — вскрикнула Ирина.
— Нет, — возразила я. — Это наш с Алексеем дом. Мы покупали его вместе, ремонтировали вместе, обставляли вместе. И я не позволю никому его разрушать.
Алексей попытался сгладить конфликт:
— Девочки, давайте не будем ссориться. Ирина, может, ты действительно могла бы помочь с уборкой…
— Алексей, — прервала его Ирина, — неужели ты встанешь на сторону чужой женщины против родной сестры?
— Чужой женщины? — тихо переспросила я. — Алексей, я твоя жена. Чужая женщина?
Алексей покраснел. Он понял, что сестра зашла слишком далеко.
— Тамара, она не это имела в виду…
— Что именно она имела в виду? — спросила я таким же тихим голосом. — Что она может делать в нашем доме всё, что захочет? Портить мои вещи, превращать дом в свинарник, хамить мне?
— Я не хамлю! — возмутилась Ирина.
— Ты только что назвала меня чужой женщиной в доме моего собственного мужа, — сказала я. — Как это называется?
Алексей наконец осознал, что ситуация близка к катастрофе. Он видел моё спокойствие, и это было плохим знаком. Когда я кричала и злилась, это было полбеды. Но когда я становилась ледяной и невозмутимой, это означало, что я приняла окончательное решение.
— Алексей, — сказала я, глядя ему в глаза, — выбирай. Либо твоя сестра начинает вести себя как человек, либо уезжает. Третьего не дано.
— Тамара, но она беременна…
