— Не передёргивай, — буркнул Владимир. — Просто ты ведёшь себя, как будто это всё только твоё.
Тамара глубоко вдохнула. Медленно. Очень медленно. Чтобы не бросить в него кота.
— Владимир, последний раз ты вкладывался в нашу семью, когда принёс домой сырки по акции. С тех пор ты только деградировал и ворчал, словно старый чайник. Дом — мой. Оформлен на меня. Оплачен моими деньгами. Ипотека висит на мне. Мебель я выбрала, заказала, распаковала. А ты только подушку выбрал.
— А как же мама? Она ведь помогла. Ты же сама взяла эти деньги!
— Да, перевела. Без договора, без расписки. Просто кинула на карту. Я думала, мебель выбрали вместе. А теперь выясняется, что прицелились на долю?
Владимир молчал. Начал наливать себе кофе и умудрился промахнуться мимо кружки.
— Не лей кипяток на плиту, она дороже тебя, — бросила Тамара и отправилась в спальню. Через пять минут она уже сидела на террасе с ноутбуком и звонила Олесе.
— Олеся, ты у меня самая честная адвокатка на районе. Скажи честно, могут ли они реально забрать у меня дом из-за шкафа?
Олеся, юрист по разводам и делам средней сложности, фыркнула в трубку:
— Если шкаф сделан из золота и подписан «на право передачи по наследству», то ещё подумаем. А если ты оформила всё на себя, а бабушка просто перевела 150 тысяч на карту — это как будто она угостила тебя кофе. А теперь требует право на кружку.
— А если Владимир заявит, что это совместно нажитое?
— Вы замужем меньше трёх лет. Дом куплен задолго до того, как он потерял работу. Ипотеку платишь одна. Документы на руках. Он даже собаке не купил косточку. На суде он будет выглядеть как бедный родственник на свадьбе: в костюме, но без места за столом.
— Значит, я могу их послать лесом?
— Пока можешь — сходи к нотариусу на консультацию. Потом — к психотерапевту. Потому что, прости, но ты связалась с двумя юридически подкованными кротами. Они лезут в чужое жилище и хотят осветить его люстрой за твой счёт.
Тамара рассмеялась. Первый раз за последние три дня.
— Олеся, я тебя обожаю.
— Тогда иди и скажи им, что всё. Конец балагану. А я пока подготовлю для тебя образец уведомления. Пусть думают, что ты серьёзная акула, а не просто девушка с ипотекой и котом.
Она встала и направилась в зал. Война — дело нелёгкое, но кто-то должен убирать мусор — и из дома, и из жизни.
В тот же вечер приехала Нина Ивановна. Вошла в дом словно ей выдали ключи. Бросила шарфик на кресло, посмотрела на Тамару с видом, будто собирается сделать укол без анестезии.
— Ну что, Тамарочка. Обсудим нашу ситуацию?
— Обсудим. Но только коротко и без шантажа. Деньги за шкаф — это дар? Или ты хочешь вернуть их и забрать в рассрочку два ящика для белья?
— Не шути. Это серьёзно. Я проконсультировалась. У тебя нет расписки. Деньги переведены. Ты их приняла. Значит, я имею право участвовать в судьбе этого дома. А значит, на долю.
Тамара встала, пошла за папкой, вернулась и положила её на стол.
— Вот, посмотрите. Договор ипотеки. Оформлен на меня. Договор купли-продажи. Всё на меня. Платежи — мои. Коммунальные услуги — мои. В доме никто не прописан. А вот здесь — образец заявления, если кто-то ещё раз заявится с фразой «а я имею право». Я сходила к юристу. Теперь готова к суду. Владимир может остаться. Как гость. На три дня. Потом — чемодан, вокзал, мама.
Владимир вышел из кухни. Весь вечер он прятался, словно мышь на военном складе.
— Ты серьёзно? — прошептал он.
— Серьёзнее некуда. Ты для меня не муж, а арендатор с претензиями. Безработный, но с амбициями.
Нина Ивановна сожала губы. Её лицо стало таким кислым, что туда можно было макнуть рыбу и получить маринованную селёдку.
— Мы ещё посмотрим, чья возьмёт, — процедила она.
