— Сергей, я не собираюсь ехать к твоей маме в эти выходные.
Эти слова легко и спокойно растворились в уютной тишине пятничного вечера. Тамара произнесла их без лишних эмоций, отодвигая тарелку с недоеденным ужином. Она не желала конфликта.
Просто констатировала факт — решение, которое зрело в её душе последние несколько недель. В воздухе витали ароматы жареного мяса и её любимого базилика, на столе мерцала свеча, отбрасывая тёплое сияние на их лица. Обычный вечер, завершение сложной недели, старт заслуженного отдыха. По крайней мере, так казалось ей.
Сергей медленно опустил вилку на тарелку. Звук металла о фарфор прозвучал в тишине необычайно громко, словно щелчок взведённого курка.
Он не поднял глаз, продолжая смотреть в свою тарелку, но Тамара ощутила, как атмосфера в комнате изменилась. Тепло, исходившее от свечи, словно отступило, уступая место холодку.
Улыбка, которая ещё мгновение назад играла на его губах, не просто исчезла — она словно сошла, как неудачно наложенный грим, открыв суровую, незнакомую линию рта.
— Что ты имеешь в виду под «не поеду»? — тихо спросил он, не меняя позы. Вопрос прозвучал без вопросительной интонации. Это было не уточнение, а требование немедленно отменить сказанное.
— Это значит, что я останусь дома, — Тамара заставила себя сохранить ровный голос, хотя по спине прокатился холодок. — У меня свои планы, Сергей. Я хочу посвятить эти выходные себе: сходить в спортзал, встретиться с Аней, просто выспаться и почитать книгу, которую купила месяц назад.
Она смотрела на его макушку, на тёмные волосы, которые привыкла перебирать пальцами. Но сейчас от этого человека исходило что-то чуждое, отталкивающее. Он наконец поднял голову, и Тамара увидела то, чего не замечала за три года их брака.
Глаза. Они были те же — серые с вкраплениями стали, но взгляд изменился. Пустой. Казалось, из них вынули душу, оставив лишь холодные линзы, которые бесстрастно изучали её. Милый, заботливый, весёлый Сергей исчез. На его месте сидел кто-то иной.
Он встал из-за стола. Не резко, а плавно, с хищной, выверенной грацией. Обошёл стол и остановился за её спиной. Тамара сидела неподвижно, ощущая его присутствие каждой клеточкой тела. Он положил руки ей на плечи. Это не был нежный жест. Пальцы легли тяжело, властно, удерживая её на месте.
— Книгу читать? Подруга? — его голос прозвучал прямо у её уха, тихий, вкрадчивый, но от этого ещё более зловещий. — Тамара, это несерьёзно. Маме нужна помощь. Ты же знаешь, у неё больная спина, а окна после зимы необходимо помыть. Кто это сделает, если не ты?
В его словах не было просьбы. Это была констатация её роли, её прямого долга. Словно она была не женой, а служанкой, нанятой по умолчанию, чьи личные желания — всего лишь помеха в отлаженном механизме его семейного порядка.
— Твоя мама может вызвать клининговую службу, — осмелилась возразить Тамара, чувствуя, как мышцы под его пальцами напрягаются. — Мы можем выделить ей деньги на это.
Он усмехнулся. Короткий, сухой смех без капли веселья.
— Не выдумывай ерунды. Мама не пустит в дом чужих людей. И дело не в деньгах. Речь о уважении. Невестка должна помогать свекрови. Так было всегда и у всех.
Он снова обошёл её и встал напротив, наклонившись над столом. Теперь он не скрывал взгляд. Он смотрел прямо, и в его глазах не было ничего, кроме холодного, непреклонного упрямства.
Тамара поняла, что её спокойный отказ, её скромная попытка заявить о своём праве на отдых восприняты как вызов. И этот вызов предстоит подавить. Беспощадно и методично.
