— Мам, просто скажи, если что-то понадобится, — Игорь обнял меня на пороге, и от его голоса, такого родного и уверенного, на душе стало чуть теплее. — Чувствуй себя как дома.
Я слабо улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка коснулась глаз. Как дома уже не будет.
Мой Каменец-Подольский, пропитанный запахом старинных книг и воспоминаниями о муже, остался за лентой строительного ограждения — трещина в несущей стене перечеркнула всё.
Ольга, жена Игоря, бесшумно вошла в прихожую, источая запах дорогих духов и вежливое нетерпение.
— Тамара Викторовна, давайте я покажу вашу комнату. Вы, наверное, устали после дороги.
Её голос был гладким, словно речная галька, но холодным. Она ни разу не обратилась ко мне «мамой».
Комната скорее походила на кабинет, который срочно переоборудовали.
Идеально белый стол, стул, напоминающий скелет необычного зверя, и узкий диван, на котором уже лежал комплект постельного белья цвета городского неба. Ничего лишнего. Ничего живого.
— Располагайтесь, — сказала Ольга и вышла, оставив дверь приоткрытой. Казалось, она наблюдала.
Я поставила на пол единственную сумку с вещами, которые успела спасти. Одежда, документы и маленькая фоторамка под стеклом.
Наша с Сергеем свадебная фотография. Мы там такие молодые, до смешного серьёзные и безмерно счастливые.
Я осмотрела стерильные стены. Единственная полка над столом была пустой. Трясущимися руками я поставила фото в самый центр. Сергей смотрел на меня с карточки, и мне показалось, что я не одна в этой ледяной комнате.
Первые дни я ходила на цыпочках. Старалась не издавать шум, мыла за собой тарелку сразу после еды, даже прежде чем успевала её до конца опустошить.
Игорь пропадал на работе целыми днями, и мы оставались наедине с Ольгой.
Она не кричала. Не ругалась. Она действовала иначе.
— Ой, Тамара Викторовна, вы пролили воду у раковины, — говорила она с лёгкой укоризной, хотя сама уже стояла рядом с тряпкой. — У нас паркет дорогой, вздуется.
Или подходила и без слов поправляла подушку на диване, которую, по её мнению, я взбила неправильно. Каждое её движение было молчаливым упрёком.
Я ощущала себя неуклюжим, громоздким старым комодом, который затащили в салон элитной техники. Игорь ничего не замечал. Вечером он возвращался уставшим, обнимал нас обеих, и Ольга превращалась в заботливую, ласковую жену и невестку.
— Мамочка, как вы тут? Не скучали? — щебетала она, ставя передо мной тарелку с ужином, выглядевшим как произведение искусства, но почти безвкусным.
Я кивала, не решаясь поднять на сына глаза. Что я ему скажу? Что его жена вытирает пыль с полки по три раза в день, если я к ней прикоснусь?
Что она смотрит на меня так, будто я принесла в её дом заразу? Он не поверит.
