«Я отомстила тебе за нашу дочь. Вместо того чтобы уделять мне внимание лично, она предпочитала нанимать посторонних людей. Навещала меня всего раз в месяц — лишь чтобы передать деньги. Отстранила внуков от бабушки, будто я какой-то неприятный груз, которого лучше спрятать подальше. Я надеялась, что если ты уйдёшь, она наконец-то примирится со мной…»
— Кто это опять? Каменчанка? О, Господи! Каменчане, цыгане… Ты хочешь, чтобы эта женщина меня обокрала? — вскрикнула старушка, заметив меня.
Действительно, я прибыла в город из Каменца-Подольского. Мне было двадцать семь лет, а в семье возникли серьёзные трудности: маме предстояла серьёзная операция, и мы ещё расплачивались по ипотеке. Поэтому я собрала волю в кулак и отправилась на заработки. Решила дать себе срок — год или полтора, а затем вернуться к привычной жизни.
Следуя рекомендациям моей работодательницы — 60-летней Тамары Сергеевны — я приступила к обязанностям сиделки для её матери, 84-летней Людмилы Ивановны. Это оказалось нелёгкой задачей. Я помогала ей умываться, причёсывала волосы, стирала одежду, готовила диетические блюда, закупала продукты и лекарственные средства. Однако старушка оставалась холодной, недружелюбной, зачастую резкой.
Каждое утро становилось всё труднее вставать и идти на эту работу. Лежа в кровати, я слушала, как Людмила Ивановна ворочалась, шаркала тапками, кашляла и ругала «эту бездельницу из Каменца-Подольского». Работа требовала сил и выдержки. Помимо постоянных упрёков и насмешек, я почти не высыпалась. По вечерам, когда старушка ложилась спать, я убирала квартиру, готовила еду про запас или ходила в ночной магазин — днём нельзя было оставить её одну ни на минуту.
Каждый день требовал колоссальных усилий, чтобы остаться на месте. Только мысли о семье придавали мне сил продолжать.
Однако терпение моё иссякло, когда спустя полгода Людмила Ивановна обвинила меня в краже пяти тысяч гривен. Я объяснила, что ничего не брала — каждый день протираю поверхности и обязательно бы заметила пропажу.
— Вот именно! — произнесла она сквозь зубы. — Ты так часто убираешь, чтобы украсть то, что я забуду спрятать!
Я была потрясена. Эта женщина не стремилась к справедливости. Начался настоящий конфликт. Она позвонила дочери, та приехала, затем вызвала полицию. После тщательного обыска (особенно в моих вещах) деньги обнаружили в её сумочке. Полиция ушла, Тамара Сергеевна тоже, но извинений от Людмилы Ивановны я так и не дождалась. Она лишь молчала, гордо и надменно.
Этот случай стал последней каплей. Мои силы подходили к концу.
— Я ухожу, — сказала я и начала собирать чемодан — одежду, документы, разбросанные по комнате, где жила.
