Моя жизнь приобрела новый ритм. По утрам — работа, по вечерам — прогулки по Чернигову, который я заново открывала для себя. Заказы на скульптуры поступали постоянно, один за другим. Казалось, наконец-то я достигла того, о чем мечтала.
Однажды вечером в дверь неожиданно позвонили. На пороге оказался Владимир Борисович. В руках он держал изысканный букет и коробку с моими любимыми пирожными.
— Ольга, вы выглядите великолепно, — его улыбка была теплой, но глаза оставались холодными и проницательными. — Можно войти?
Я впустила его. Он прошёл в центр студии, оглядывая помещение с одобрением.
— Вот это я понимаю — мастерская художника. Не то что ваша позолоченная клетка.
Он поставил цветы в вазу и раскрывал коробку.
— Я пришёл с предложением, — сказал он, протягивая мне пирожное. — Вы же не полагаете, что такой талант должен простаивать?
Я напряглась.
— Я не простаиваю. У меня много заказов.
— Частные заказы — это замечательно. Но я говорю о масштабном проекте. О новой выставке. Ещё более громкой, чем предыдущая.
Он сел в кресло, закинув ногу на ногу.
— Видите ли, Ольга, вокруг много людей, похожих на вашу свекровь. Людей, которые строят свои империи на лжи и чужих костях.
И иногда им необходимо напоминать, что скрытое рано или поздно становится явным. Ваше искусство — уникальное оружие. Оно поражает точнее любого компромата.
Я молчала, пытаясь понять, к чему он ведёт разговор.
— Есть один человек. Очень уважаемый в обществе. Меценат, благотворитель. Но за его белоснежным фасадом… — Владимир Борисович сделал паузу, — скрываются далеко не красивые вещи.
Вещи, о которых я знаю. И я готов поделиться с вами информацией. Документами, фотографиями. Всем, что может послужить вдохновением.
Он улыбнулся ещё шире.
— Представьте, какой будет отклик. Вы станете голосом справедливости. А я… я всего лишь помогу этому голосу зазвучать громче.
В этот момент я всё поняла. Я осознала, почему он поддержал меня тогда. Это не был акт доброй воли. Он просто проверял меня. Испытывал, на что я способна.
— Вы хотите использовать меня, — сказала я прямо.
— Я хочу быть вашим партнёром, — мягко поправил он. — У вас есть талант. У меня — ресурсы и цели. Вместе мы можем… навести порядок.
Он встал и подошёл к окну, глядя на ночной город.
— Тамара Ивановна пыталась сделать из вас прислугу в своём доме. Глупая женщина. Она не понимала ваш потенциал. Вы созданы не для того, чтобы служить. Вы созданы, чтобы выносить приговоры.
Он повернулся ко мне. Его взгляд был тяжёлым, не оставляющим пространства для манёвра.
— Обдумайте моё предложение. Я не тороплю вас. Но помните, Ольга, что на этой черниговской сцене лучше быть не пешкой, а игроком. Особенно если твой партнёр — я.
Он ушёл, оставив на столе папку. Я знала, что внутри — чужие грязные тайны. Новый материал для работы.
Я подошла к своему рабочему столу. Там стояла незаконченная скульптура — та самая, которую начала лепить после выставки.
Фигура была почти завершена, но у неё не было лица. Я посмотрела на папку, затем на глину.
Я сбежала из одного плена, чтобы сразу же попасть в другой, куда более тонкий и опасный.
Но я не намерена сдаваться.
