Он взял одну из свечей и стал нервно вертеть её в руках, словно собирался сломать.
— Вот именно! — глаза Дмитрия заблестели злорадством. — Следовало жениться на твоей Кате. Та хоть умеет кормить и уважает мужчину! Ладно, мам, я сам что-нибудь приготовлю. Да, понимаю, это не мужское дело, но что же делать с такой женой…
Анна отошла к окну, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Она старалась повернуться так, чтобы муж не заметил её слабость. За окном зажигалось вечернее небо, а вдали мерцали огни чужих квартир, где, возможно, мужья дарили своим женам цветы в честь годовщины. Она подумала об этом, потому что отчаянно желала оказаться в любом ином месте, только не здесь.
Зазвонил третий звонок. Затем четвёртый. Сестре, друзьям, коллегам. Каждый раз повторялась одна и та же история: какая она плохая жена, как она не ценит его, как хозяйство не умеет вести. Дмитрий буквально сиял от удовольствия, воображая, как его слова ранят Анну. Он нарочно говорил громче, чтобы она слышала каждое слово — это приносило ему садистское удовлетворение.
— Дмитрий, пожалуйста, — наконец не выдержала Анна. Она решила произнести это, потому что всё ещё надеялась найти в муже хоть крупицу того, в кого влюбилась. — Перестань. Я тебя люблю. Хотела сделать тебе приятно…
— Любишь? — он повернулся с таким презрением, что она вздрогнула. — Если бы любила, подумала бы о моём желудке, а не о всякой романтической ерунде! Любовь — это борщ на столе, а не идиотские свечи!
— А что ты понимаешь в любви? — добавил он с ядовитой усмешкой. — Думаешь, коробочка с безделушками — это любовь? Это инфантилизм, детский сад!
Он направился на кухню, одновременно набирая очередной номер.
— Алексей, как дела? Слушай, а твоя Ирина готовит нормально? Моя опять фокусы устраивает! Вместо ужина — театр теней со свечами! Да, точно, я избаловал её!
Анна осталась стоять в гостиной, уставившись на стол. Свечи так и не были зажжены, розы источали тонкий аромат, а коробка с сюрпризом теперь казалась нелепой и жалкой. В ней хранились все их общие воспоминания: билеты в театр с их первого свидания, засушенная роза из свадебного букета, фотография с медового месяца в Одессе, брелок в виде сердечка, который он подарил ей на помолвку со словами «здесь частичка моего сердца», письма, которые он писал в первые месяцы знакомства…
Воспоминания о той поездке в Одессу всплыли сами собой — как он нёс её на руках по пляжу, как они танцевали под звёздами, как он шептал, что она — лучшее, что случилось в его жизни.
Из кухни доносился демонстративный грохот сковородок и злое бормотание:
— Яиц нет! Ах да, её величество наверняка забыла купить! Мозгов-то у неё хватает только на романтику!
А затем снова прозвучал звонок телефона:
— Павел, не поверишь! Год назад женился — и что получил? Хозяйку никудышную! Да… Надо было головой думать, а не тем, что ниже пояса…
Он жалеет. Жалеет, что связал свою жизнь с ней. В голове Анны мелькнула мысль: «А я? О чём жалею я?»
Анна медленно поднялась и направилась в спальню. Достала из шкафа большой чемодан — тот самый, с которым они ездили в медовый месяц в Одессу. Руки дрожали, но она методично укладывала вещи: платья, которые покупала, чтобы нравиться ему, туфли, в которых танцевала с ним на свадьбе, украшения, подаренные им в те времена, когда он ещё говорил комплименты.
— Да хватит тебе, Владимир! — продолжал громко кричать Дмитрий на кухне, сознательно повышая голос. — Все женщины одинаковые! Пока не женишься — принцессами кажутся, а потом — лень да лень! Моя вот весь день дома просидела, а ужин приготовить не удосужилась! Думает, я должен её романтику есть!
Чемодан был почти заполнен. Анна взяла с прикроватной тумбочки фотографию их свадьбы. На снимке они оба улыбались, счастливые и влюблённые. Неужели это было всего лишь год назад? В памяти пронеслись кадры того дня — его нежный взгляд, слова клятвы, танец молодых… Казалось, прошла целая жизнь.
Коробка с сюрпризом осталась на столе, нераспакованная. Анна оставила её там намеренно — пусть он сам решит, что с ней делать. Это был последний экзамен на человечность.
— Нет, Константин, она не изменилась — она всегда была такой! — кричал Дмитрий. — Просто я был слеп от любви! А теперь прозрел! Романтичка никудышная!
