— Просто решила наведаться. Вдруг появится какая-нибудь вакансия — мало ли?
Тамара фыркнула и, не скрывая пренебрежения, отвернулась к своим коллегам.
Ровно в десять нас пригласили в конференц-зал. Тамара, как и положено секретарше, суетилась у входа, сверяясь со списками. Меня она пропустила с видом, будто оказывала значительную услугу. Я прошла вглубь зала и устроилась в последнем ряду.
Генеральный директор, бледный и явно взволнованный, вышел на сцену и начал тихо говорить о перспективах развития и эффективном управлении. Наконец он подошёл к главному:
— И теперь с гордостью представляю нового владельца нашего холдинга — «Золотой Колос»!
Зал замер. Виктор, который уже ожидал у сцены, сделал мне знак подойти. Я медленно поднялась и направилась по центральному проходу. По помещению пронёсся шёпот удивления, лица людей выражали изумление. Но меня волновало лишь одно выражение — лицо Тамары.
Она застыла у стены, её самодовольная улыбка постепенно исчезала, уступая место недоумению. Глаза расширились, губы слегка приоткрылись — она смотрела на меня так, будто увидела призрак.
Поднявшись на сцену, я взяла микрофон из рук Виктора и спокойно осмотрела зал взглядом.
— Добрый день, коллеги. Меня зовут Ольга Воронцова. Сегодня я становлюсь новым владельцем компании.
Сделав паузу, я дала всем время осознать услышанное.
— Длинных речей не будет. Скажу лишь: «Золотому Колосу» предстоят существенные перемены. Мы будем стремиться к профессионализму, росту и высокой эффективности.
То, что мешает этому, останется в прошлом. Первые кадровые решения уже приняты. Виктор, прошу.
Мой помощник вышел вперёд с папкой в руках.
— Приказом номер один назначается новый генеральный директор…
Шум в зале усилился. Я продолжала пристально смотреть на Тамару. Она всё так же стояла у стены и, казалось, даже перестала дышать.
— Приказом номер два, — продолжил Виктор, — за систематическое невыполнение обязанностей и несоответствие корпоративной этике увольняется секретарь Тамара Петровна Соколова. С сегодняшнего дня.
На мгновение воцарилась полная тишина — настолько плотная, что казалось, можно её потрогать. Затем сотни глаз обратились то на окаменевшую Тамару, то на меня.
Первой пришла в себя она. Щёки загорелись, лицо исказила злость.
— Что?.. — прошептала она, но голос утонул в напряжённой атмосфере. Потом выпрямилась. — Это невозможно! Вы не имеете права! Это ошибка! Я буду жаловаться!
— Жалобы принимаются письменно в отделе кадров, — ответила я в микрофон без малейшей эмоции. — Разрешите продолжить.
