— Жалобы принимаются исключительно в письменном виде в отделе кадров, — произнесла я в микрофон без малейшего оттенка эмоций. — Разрешите…
Перейдя к деловой части, я изложила планы по развитию, рассказала о новых рынках, инвестициях в передовые технологии и социальной программе для сотрудников. Говорила я как руководитель, и аудитория начала внимательно меня слушать. Для них я перестала быть просто женой Алексея или обиженной родственницей — я стала новым лидером, принимающим решения.
Когда я завершила выступление, двое охранников уже выводили Тамару из зала. Она не сопротивлялась — шла словно в оцепенении. Её прежний мир развалился, и она ещё не осознавала произошедшее.
Дома меня ожидала целая картина: в кухне сидели Тамара с покрасневшими глазами, мрачная свекровь и Алексей, метавшийся между ними.
— Ольга, как ты могла?! Это же моя сестра! Моя семья! — вскрикнул он, едва я вошла.
— Твоя сестра, которая в течение последних пяти лет унижала твою жену, — спокойно ответила я, снимая пиджак. — И твоя семья, которая это терпела.
— Да она просто… У неё такой характер! — пытался он оправдать её.
— Ты разрушила жизнь моей дочери! — воскликнула свекровь, поднимаясь. — Лишила всего! За что ты так ненавидишь нас? За то, что мы тебя, нищую, в дом приняли?
Я посмотрела на неё. И впервые не ощутила страха или желания оправдаться. Только внутреннее спокойствие и свободу, острую, словно лёд.
— Вы меня не принимали. Вы лишь терпели. Как досадное недоразумение. А насчёт нищеты…
Эту квартиру, которую вы считаете «своим домом», — я приобрела три года назад на имя Алексея, чтобы у вас было жильё. Машина, на которой ездит ваш сын, — подарок от меня. Компания, из которой уволена ваша дочь — лишь малая часть моего бизнеса.
Я не хвасталась. Просто расставляла точки над «і».
Алексей смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Он не мог поверить.
— Ольга… почему ты молчала?
— А ты когда-нибудь задавал этот вопрос? — я слегка усмехнулась. — Тебе было удобно. Тихая, покорная жена, которая не мешает и не светится рядом с твоей «статусной» роднёй. Ты предпочитал видеть меня зависимой и слабой. Так тебе было проще не замечать меня как личность.
Тамара молчала, съежившись на стуле. До неё начинало доходить.
— Я подаю на развод, Алексей, — произнесла я тихо, но твёрдо. — Мне больше не нужно быть для вас фоном. Хочу жить там, где меня ценят не за деньги и не вопреки им. А просто ценят.
Я развернулась и направилась к выходу. Никто не пытался меня остановить. Уже на пороге я обернулась:
— Кстати, Тамара. Не беспокойся о Коблево. Твоя путёвка была оплачена с корпоративной карты. А теперь она аннулирована.
