Лицо Алексея исказилось. Ранее уверенный и расслабленный хозяин жизни исчез, уступив место разъярённому, загнанному в угол зверю. Он стремительным прыжком преодолел расстояние между ними и попытался выхватить телефон из её рук. Это был не грубый акт насилия, а отчаянный, панический поступок человека, у которого стремительно уходит последняя опора.
— Отложи телефон! Ты меня слышишь? Отложи! Что ты творишь, глупая?! Ты хочешь разрушить всё? Всё, что я создал!
Светлана с неожиданной силой отдернула руку. Её спокойствие внушало страх. Она смотрела на него так, словно видела на улице истеричного незнакомца. Без страха, без жалости, с холодным, безразличным любопытством.
— Я? Я лишь следую твоей логике, Алексей. Ты сам заявил — мы семья. Ты сам установил правила этой игры. Или они действуют лишь для твоей выгоды? Когда ты берёшь — это «инвестиция», а если требуют того же от тебя — это «разрушение»? Забавная у тебя семейная арифметика.
— Это не арифметика! Это мой бизнес! Лично мой! Я не сомкнул глаз ночами, вкладывал в него всю себя, пока твой отец спокойно рыбачил на своей старой лодке!
— Он бы и дальше рыбачил, если бы не передал тебе деньги на твой «бизнес», — её голос оставался ровным и беспощадным. — Ты не хочешь, чтобы он стал партнёром? Хорошо. Верни ему деньги. Немедленно. Перечисли на его счёт пятьсот тысяч гривен. И мы забудем этот разговор. Выбирай: либо он инвестор и совладелец, либо ты — должник. Третьего варианта, где ты и владелец, и никому ничего не обязан, не существует. Это было лишь в твоём воображении.
Алексей отступил на шаг, тяжело дыша. Он осознал, что это не шантаж — это ультиматум. Она не шутит. В её глазах он увидел не жену, а противника, который просчитал каждый ход и загнал его в цугцванг. В этот момент его ярость, смешанная с паникой, вырвалась наружу в самой отвратительной форме.
— Я всё понял… — прошипел он, в голосе звучали яд и презрение. — Это всё он. Твой отец тебя научил! Старый неудачник, который ничего в жизни не достиг и теперь пытается откусить кусок моего успеха через собственную дочь! А ты только и умеешь стараться, предательница! Я вытащил тебя из твоей ямы, привёл в этот дом, одел, обул, а ты решила меня ограбить в пользу своей нищей семьи!
Он выплюнул эти слова, и они ударили Светлану сильнее, чем любая пощёчина. Но она не дрогнула. Её лицо превратилось в маску. Медленно, с какой-то ритуальной завершённостью, она убрала телефон в карман. Звонить отцу уже не имело смысла. Всё было решено.
— Теперь и я всё осознала, — произнесла она тихо, но каждое слово падало в тишину комнаты, словно камень в бездонный колодец. — Ты не создатель империи, Алексей. Ты просто мелкий мошенник, начинавший карьеру с обмана самого близкого человека. Ты не вытащил меня из ямы. Ты лишь нашёл бесплатный стартовый капитал с удобным приложением в лице жены, которая должна была безропотно восхищаться твоим гением.
Она окинула взглядом гостиную. Новый диван, дорогие шторы, коллекционный алкоголь. Всё это великолепие внезапно показалось ей дешёвой театральной декорацией, за которой скрывалась маленькая, эгоистичная и испуганная душа.
— Империя? — горько усмехнулась она. — У тебя нет никакой империи. Есть лишь долг. И теперь он не просто денежный, но и имущественный, потому что я подаю на развод, и всё… Всё, что было приобретено в браке, мы разделим поровну, как и твою «империю»!
Он смотрел на неё, и, кажется, начал понимать, что именно он сейчас разрушил. Не сделку, не бизнес-план. Он уничтожил всё, что их связывало. В её глазах он был банкротом. Полным и безоговорочным. Больше не было ни обиды, ни злости. Лишь пустота. Они стояли в центре комнаты, которая должна была символизировать их общий успех, и были друг другу абсолютными чужаками. Ссора завершилась не потому, что кто-то победил, а потому что поле боя перестало существовать…
