Она принесла мне чуть тёплый чай и указала на гостевую комнату. «Ванная — по коридору.»
Позже появился папа в своих мягких фланелевых штанах и тапочках, обнял меня.
Он улыбнулся: «Привет, доченька. Я безмерно рад, что ты приехала.»
Мы разговаривали до глубокой ночи, словно в прежние времена. Казалось, этот маленький островок спокойствия прорвался сквозь все странности.
В полночь я легла с надеждой.
Я не подозревала, что ждёт меня впереди.
На следующее утро проснулась рано, охваченная нервозностью и предвкушением. Несмотря ни на что, сегодня был важный день для папы.
Повернувшись, потянулась за телефоном.
Но его не было.
Села, пытаясь вспомнить: не оставила ли я его на кухне? Смутно помнила, что ставила телефон на зарядку. В ночной рубашке вышла в коридор.
Не было ни телефона, ни звуков, ни запаха кофе или завтрака. Лубны казались удивительно тихими.
Проверила крючок для ключей у входной двери — пусто.
Сердце сжалось.
Попыталась открыть входную дверь — она была заперта на засов. Потрясла её — без результата.
Пошла к задней двери — ситуация повторилась.
Осмотрела все окна — они были крепко закрыты.
Постучала в дверь спальни Натальи: «Наталья?»
Ответа не последовало.
Постучала громче: «Эй?»
Тишина.
Тогда заметила ярко-розовый стикер на кухонном острове, на котором изящным, замысловатым почерком было написано:
«Не принимай близко к сердцу. Просто сегодня не твой день. — Т.»
Во рту пересохло.
Она заперла меня. Забрала телефон. Мои ключи. Такой был её замысел.
Я стояла, потрясённая, с дрожащими руками. Меня не просто исключили — меня сотерли.
Закричала её имя. Стучала в дверь. Сердце билось всё сильнее. Я оказалась в ловушке. В платье. С полным макияжем. Как выставочная лошадь в стойле.
За несколько секунд до того, как накатила бы истерика, меня озарила мысль.
Она взяла мой телефон.
Она забрала мои ключи.
