— А ты что предполагаешь? — спросила она, ожидая поддержки.
— Не знаю, — пожал плечами Игорь. — Мама права, у нас в семье так всегда было. И я не вижу в этом ничего плохого. Мы ведь будем жить вместе, какая разница, на чьё имя оформлена квартира?
— Это очень важно, — твёрдо ответила Тамара. — Это моя собственность, которую я заработала ещё до того, как познакомилась с тобой. И я не собираюсь её менять без веских причин.
Людмила Ивановна сжала губы и отодвинула тарелку в сторону.
— Значит, ты не доверяешь моему сыну, — констатировала она. — А без доверия зачем вообще жениться?
— Я доверяю Игорю, — возразила Тамара. — Но доверие и перераспределение имущества — совершенно разные вещи.
— Я не вижу никакой разницы, — резко сказала Людмила Ивановна. — Если ты не готова вложить всё в семью, значит, ты не готова к браку.
Игорь неловко ерзал на стуле, явно испытывая дискомфорт.
— Может, мы слишком спешим? — предложил он. — Давай поженимся, поживём вместе, а потом решим этот вопрос?
— Нет, — твёрдо ответила Людмила Ивановна. — Такие вопросы надо улаживать до свадьбы. Позже будет поздно.
Тамара глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
— А если я откажусь? — спросила она, уставившись прямо в глаза Людмиле Ивановне.
— Значит, ты не доверяешь, — повторила та. — Тогда зачем вообще нужна свадьба?
Тамара перевела взгляд на Игоря. Тот сидел, уставившись в тарелку, стараясь не смотреть на неё.
— Игорь, ты тоже так считаешь? — спросила Тамара, чувствуя, как горло сдавливает спазм.
Мужчина медленно поднял глаза. В его взгляде мелькнула растерянность, но быстро сменилась упрямством.
— Слушай, я думаю, мама права, — наконец произнёс Игорь, барабаня пальцами по столу. — Если мы собираемся жить вместе, зачем разделять имущество? Не понимаю, почему ты так упираешься.
Тамара ощутила, как внутри сжалось сердце. Десять лет труда, экономии, планирования бюджета — и всё это просто отдать мужчине, которого знает меньше года? Она глубоко вздохнула. Не хотелось устраивать сцены. Ведь сейчас решалось не только будущее отношений, но и её собственное достоинство.
— Я понимаю вашу позицию, — спокойно сказала Тамара, сначала глядя на Людмилу Ивановну, затем на Игоря. — Но я шла к этому десять лет. И никакой договор доверия этого не заменит.
Людмила Ивановна фыркнула и резко отодвинула чашку — чай пролился на скатерть.
— Значит, хочешь остаться одна с квартирой? — усмехнулась она, разглаживая воображаемые складки на рукаве. — Ну-ну, потом не жалуйся. В сорок лет нормальные мужчины уже разобраны, останутся лишь алкоголики и альфонсы.
— Мама! — Игорь бросил недовольный взгляд на Людмилу Ивановну, но тут же повернулся к Тамаре. — Ты слишком эгоистично к этому относишься. Я думал, у нас будет семья, а не какие-то бухгалтерские подсчёты.
Тамара заметила, как дрожат руки Игоря. Раньше мужчина никогда не показывал этой стороны — раздражительной, с оттенком претензии к чему-то чужому. Или просто не было повода?
— Семья — это про уважение, а не про переписывание собственности в обмен на любовь, — ответила Тамара, аккуратно сложив салфетку на стол. — Я не понимаю, какое отношение моя квартира имеет к нашим чувствам? Разве я предлагала переписать её на тебя?
