— Заинтересован, — он поднял на неё усталые глаза. — Но это не решит проблему.
— Мне нужна помощь другого рода. Я хочу, чтобы ты поговорила с Натальей. Убедила её, что нам нужно начать всё заново. Возможно, продать квартиру, переехать в другой Сосницу. Начать с нуля.
— Вы хотите бросить кредиторов? — Оксана нахмурилась.
— Нет, — покачал головой Алексей. — Я намерен договориться с ними о реструктуризации долга. Но Наталья должна осознать, что наша прежняя жизнь окончена. И дача в этом случае не поможет.
Оксана внимательно изучала мужа сестры. Она никогда особо не симпатизировала этому человеку. Самовлюблённый, постоянно хвастающийся своими достижениями, он всегда казался ей пустышкой. Но сейчас перед ней сидел сломленный мужчина, который нашёл в себе силы признать поражение.
— Я поговорю с ней, — наконец произнесла Оксана. — Но не гарантирую, что она меня услышит.
Разговор с сестрой не удался. Едва услышав, что муж заходил к Оксане, Наталья взорвалась.
— Ты переманиваешь его на свою сторону? — кричала она в трубку. — Мало тебе дачи, теперь ещё и моего мужа пытаешься склонить?
— Наталья, успокойся, — Оксана старалась говорить спокойно. — Алексей сам пришёл. Он переживает о вашем будущем.
— О нашем будущем? — истерический смех сестры резал слух. — Какое у нас будущее, ты не понимаешь? Нам угрожают! Данил ходит в школу с охраной! А ты сидишь на своей драгоценной даче и рассуждаешь о будущем!
— Наталья, продажа дачи не решит ваших проблем. Вам нужно…
— Заткнись! Просто заткнись! Ты всегда была эгоисткой! Всегда думала только о себе! Мы же семья! Но тебе наплевать!
В трубке послышались короткие гудки.
Оксана медленно опустила телефон. За окном шел дождь, серые струи стекали по стеклу, размывая контуры деревьев и домов. Ей внезапно стало очень холодно.
Дача встретила Оксану тишиной и запахом нерастопленной печи. Она приехала сюда, чтобы обдумать всё, побыть одной, решить, как поступить дальше.
Степан остался с отцом — они развелись пять лет назад, но сохранили хорошие отношения. Бывший муж не был в восторге от её идеи отправиться на дачу в октябре, но не стал спорить. «Ты всегда была упрямой», — только и сказал он.
Оксана растопила печь, вскипятила чайник на старой газовой плите. Устроилась в дедушкином кресле-качалке, укутавшись в плед. На коленях лежал альбом с семейными фотографиями.
Вот они с Натальей — ей пять, сестре семь. Обе в одинаковых платьицах, с бантами в волосах, улыбаются в камеру. Вот дед учит их собирать смородину. Вот они на качелях, которые дед повесил на старой яблоне.
Когда всё начало идти наперекосяк? Когда между ними выросла эта стена непонимания и обид? Может, когда умерли родители? Или когда Наталья вышла замуж за Алексея? Или когда дед оставил дачу Оксане?
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Или ты продаёшь дачу и отдаёшь деньги, или твоя сестра и её семья пожалеют, что вообще родились».
Оксана почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Значит, Наталья не преувеличивала. Им действительно угрожают.
Она набрала номер Алексея.
— Мне пришло сообщение с угрозами, — сказала она, как только он ответил. — Расскажи мне всё. Кому ты должен? Сколько? И почему вы не обратились в полицию?
Алексей молчал так долго, что Оксана подумала, что связь прервалась.
— Я не могу пойти в полицию, — наконец произнёс он. — Потому что занял деньги… не совсем законно.
— Что значит «не совсем законно»?
— Это значит, что я взял кредит под залог имущества компании. Без ведома партнёров. А потом вложил эти деньги в проект, который провалился. И теперь должен вернуть кредит до конца месяца, иначе всё вскроется, и я сяду в тюрьму. А кредиторы… они не из тех, кто прощает долги.
Оксана закрыла глаза. Головоломка начала складываться.
— И сколько ты должен?
— Пять миллионов. Плюс проценты.
— Но вы просили у меня три…
— Остальное мы надеялись собрать, продав машину и кое-какие вещи.
Оксана смотрела на фотографию деда. Его добрые глаза, казалось, говорили: «Решай сама, Оксанка. Это твой дом. Твоя жизнь».
