«Каждое утро 12 августа я просыпался в собственной кровати. Каждое утро жена пекла шарлотку, а ровно в 10:58 на пороге возникала она — моя тёща. С банкой огурцов и безобразным зелёным свитером в подарок. Я застрял в этом дне и думал, что схожу с ума. Я восставал, подлизывался, игнорировал её, но порочный круг не прерывался. Я даже не подозревал, что для спасения мне необходимо было не убегать от неё, а разгадать тайну этого нелепого свитера. И эта тайна оказалась страшнее, чем я мог вообразить».
***
Будильник на телефоне завопил ровно в 8:00 утра своей самой противной стандартной мелодией. Я хлопнул по экрану, промахнулся, уронил телефон на пол. Отлично. 12 августа, мой день рождения. День, который я ненавидел сильнее, чем понедельники и плановые отключения горячей воды вместе взятые. Потому что 12 августа — это не только мой личный новый год, но и день ежегодного приезда Светланы Ивановны, моей дорогой тёщи.
Жена Ольга уже сновала по квартире. На кухне пахло кофе и чем-то сладким. Вероятно, она пекла свою фирменную шарлотку. «С днем рождения, любимый!» — пропела она, целуя меня в щеку, когда я ворвался на кухню, щурясь от утренних лучей солнца. «Мама звонила, они с тётей Ниной уже выехали с дачи, к одиннадцати будут».
Внутри меня всё сжалось. Ну конечно. Как по расписанию. Каждый год одно и то же. Приедет Светлана Ивановна, властная, громогласная, с неизменной тётей Ниной на подхвате. Осмотрит квартиру придирчивым взглядом: «Ой, Ольгочка, а обои-то вы так и не сменили? А у нас в Каменец-Подольском соседи такой ремонт сделали…». Потом последует праздничный обед, на котором моё любимое мясо по-французски назовут «убийством для печени», а салат «Оливье» — «вчерашним днём». Кульминацией станет вручение подарка. О, этот подарок! Каждый год — свитер. Безобразный, колючий, связанный лично Светланой Ивановной. Расцветки менялись от «болотной тины» до «мертвого попугая». Носить это было невозможно, выбросить — смертельный грех, о котором Ольга напоминала бы мне до следующего дня рождения.
Я нацепил дежурную улыбку. «Отлично, дорогая. Ждём».
Часы отсчитывали время, приближая неизбежное. В 10:58 прозвенел звонок в домофон. Я пошёл открывать, ощущая себя обречённым, словно на эшафет. На пороге стояла она. Светлана Ивановна. В цветастом платье, которое делало её похожей на клумбу, и с огромной сумкой, из которой торчал пучок укропа. Рядом семенила тётя Нина, её постоянная спутница, поддакивающая каждому слову.
«Игорь, здравствуй! С днем рождения тебя, дорогой!» — прогремела тёща, обнимая меня, от чьих объятий пахло нафталином и дачными пионами. «Вот, держи. Чтобы не мерз!» И мне в руки вложили очередной свёрток. Я уже знал, что там. Я ощущал его колючую сущность сквозь упаковочную бумагу.
Дальше всё разворачивалось по отработанному сценарию. Осмотр квартиры («Пыль на плинтусе, Ольгочка!»), усаживание за стол. Светлана Ивановна привезла с собой трёхлитровую банку огурцов и кабачковую икру. «Не то что ваша магазинная химия!» — заявила она, отодвигая баночку покупного лечо. Я молча сжимал вилку. Ольга металась между нами, пытаясь смягчить обстановку. Тётя Нина рассказывала бесконечные истории о своих внуках, которые, в отличие от некоторых, уже и дом построили, и дерево посадили.
Кульминация. «Игорь, а ты почему подарок-то не развернёшь?» — мягким голосом спросила Светлана Ивановна. Я с тяжёлым вздохом порвал бумагу. Так и есть. Свитер. На этот раз — ядовито-зелёного цвета с какими-то коричневыми ромбами. «Сам выбирала пряжу, чистая шерсть!» — с гордостью сообщила она. Я выдавил из себя: «Спасибо, Светлана Ивановна. Очень… оригинально». Её лицо немного омрачилось, но она тут же взяла себя в руки. «Носи на здоровье. Главное, чтобы тепло было».
Вечер тянулся, словно резина. Наконец, около девяти, они собрались в обратный путь. Ольга вызвала им такси. Прощальные объятия, последние наставления («Ольгочка, ты ешь побольше, совсем исхудала!»), и дверь за ними наконец-то захлопнулась. Я рухнул на диван. Тишина. Блаженная, оглушающая тишина.
«Игорь, ну почему ты такой угрюмый? Мама же от души», — начала Ольга. «От души она мне уже седьмой свитер дарит! У меня скоро моль повесится от такого гардероба!» — не выдержал я. Мы немного повздорили, потом помирились. Я закинул свитер на антресоль, к его собратьям, и лёг спать с одной мыслью: «Слава богу, этот день наконец-то закончился. Следующий будет только через год».
Как же я ошибался.
***
Будильник. 8:00. Та же противная мелодия. Я хлопнул по экрану, и телефон опять упал на пол. Дежавю. «С днем рождения, любимый!» — пропела Ольга, входя в спальню. Внутри меня что-то похолодело. «Какой сегодня день?» — хрипло спросил я. Ольга удивлённо посмотрела на меня: «Какой? Суббота, 12 августа. Твой день рождения!».
Не может быть. Это просто сон. Или дурацкая шутка. Я вскочил, подбежал к календарю на стене. 12 августа. Заглянул в телефон. 12 августа. На кухне пахло кофе и шарлоткой. «Мама звонила, к одиннадцати будут», — донеслось до меня.
Это был какой-то сбой в системе. Я ущипнул себя. Больно. Не сон. Я решил просто плыть по течению, может, всё рассосётся. Но всё повторялось с пугающей точностью. Звонок в 10:58. Светлана Ивановна в том же цветастом платье. Тот же укроп, та же банка огурцов. Те же объятия. «Игорь, с днем рождения! Вот, держи, чтобы не мерз!». И снова в руках у меня оказался свёрток. Я уже знал его вес, его фактуру. Внутри был он. Ядовито-зелёный свитер.
Я прожил этот день словно в тумане. Те же реплики, те же взгляды. Я даже попытался изменить ход событий: сам заговорил про ремонт у соседей в Каменец-Подольском. Но Светлана Ивановна лишь кивнула и продолжила свою линию про наши обои. Вечером, когда они уехали, я снова рухнул на диван. Лёг спать с колотящимся сердцем.
Будильник. 8:00. 12 августа.
На третий день я запаниковал. На четвёртый — впал в депрессию. На пятый решил, что если мне суждено гореть в этом личном аду, то я хотя бы повеселюсь.
