— Я тебе дал добрый совет. Последний, — спокойно произнес Виталик и шагнул вперед.
Сергей, заметив, что его не боятся, пришел в ярость. — Сейчас я тебе покажу!.. — он отпустил Ольгу и обернулся к Виталику, поднимая кулак для удара.
Все произошло настолько стремительно, что Ольга едва успела осознать происходящее. Виталик легко увернулся от неуклюжего замаха, схватил руку Сергея и одним быстрым, точным движением повернул ее за спину. Могучий Сергей вскрикнул от боли и согнулся.
— Не смей к ней прикасаться, — голос Виталика звучал низко и угрожающе. — И больше никогда не появляйся здесь. Иначе я лично прослежу, чтобы твой «строительный холдинг» превратился в прах. Поверь, у меня для этого есть все средства.
Он резко развернул сопротивляющегося Сергея и, словно котенка, выпихнул его за дверь, в конце пнув дорогой портфель. Тот с глухим стуком упал на тротуар. Дверь захлопнулась.
В мастерской наступила гробовая тишина. Ольга стояла, прижимая руку к губам, и смотрела на своего защитника. Страх перед Сергеем сменился замешательством и новым, необъяснимым ужасом. Кто этот человек? Она отступила назад, наткнувшись на стол, и ее рука нащупала тяжелый ремесленный нож для резки картона. Она схватила его, выставляя перед собой.
— Не приближайтесь, — прошептала она дрожащим голосом. — Кто вы? Что вам нужно?
Человек, которого она знала как Виталика, медленно поднял руки, показывая, что не собирается причинять вред. Его лицо выражало боль. — Аня, это я. Пожалуйста, не бойся.
Он сделал шаг вперед, и при свете лампы она увидела его лицо. Она узрела его глаза — те самые, серые, умные и слегка усталые, что снились ей все эти месяцы. — Когда ты рассказала свою историю… про телефон… я все понял, — произнес он. Его голос звучал как голос Алексея. — Я искал тебя, Аня. Искал все это время.
Она смотрела на него, не веря своим глазам. Он медленно провел рукой по лицу, стирая с него выражение подавленности, сбросил с плеч сутулость. Перед ней стоял он — ее архитектор из Каменец-Подольского, только одетый в поношенную спецовку. — Я обошел весь центр, — продолжил он. — Заглядывал в каждую подворотню, в каждый подвал. Я знал, что у тебя небольшая мастерская. Когда я нашел это место, то увидел тебя… с тем мужчиной, Сергеем. Он привозил тебя, вы что-то обсуждали. И я заметил, что ты ждешь ребенка. Я подумал… подумал, что это его ребенок. Что я опоздал.
Он горько улыбнулся. — Я был разбит. Но уехать не смог. Мне нужно было убедиться, что с тобой все в порядке, что он тебя не обижает. Я устроился сюда дворником. Это было проще всего. Чтобы быть рядом, наблюдать. Я хотел просто убедиться, что ты счастлива, и исчезнуть. Но сегодня… когда ты рассказала про закладку, про телефон… И когда этот подонок посмел тебя тронуть…
— Дима? — прошептала Ольга, и нож выскользнул из ее ослабевшей руки, со звоном ударившись о каменный пол.
Слезы хлынули из ее глаз — слезы шока, облегчения и безмерного, всепоглощающего счастья. Она бросилась к нему, и он крепко обнял ее, прижимая к себе, словно боясь снова потерять. — Я люблю тебя, Аня, — прошептал он ей в волосы. — И нашего ребенка я люблю уже больше жизни.
***
Прошло полгода. Тусклый свет больше не просачивался сквозь пыльные окна мастерской. Сейчас здесь горели яркие лампы, освещая свежевыкрашенные стены и новые, сделанные на заказ полки из светлого дуба. Мастерская Ольги стала сердцем масштабного проекта. Алексей, как и обещал, не только избавил ее от притязаний Сергея (чей бизнес, по слухам, внезапно столкнулся с серьезными трудностями), но и выкупил все здание целиком. Не для того, чтобы снести, а чтобы отреставрировать.
Он вложил в этот проект не только свои средства, но и всю душу. Он стремился создать не очередной безликий бизнес-центр, а культурное пространство — «Дом с душой», как он его называл. С мастерскими для мастеров, небольшим лекторием и книжной кофейней на первом этаже. И центром этого мира была Ольга и ее мастерская.
Их жизнь обрела спокойствие и гармонию. Алексей оказался именно таким, каким она его запомнила в те три дня — заботливым, понимающим, безгранично любящим. Он с восхищением наблюдал за ее творчеством, а она с гордостью следила, как его мечта о восстановлении старого дома воплощается в жизнь. Их счастье стало полным, когда на свет появился маленький Денис, с такими же серьезными серыми глазами, как у отца.
Однажды вечером, когда они укладывали сына спать, Ольге позвонила Тамара. Ее голос в трубке звучал плаксиво и раздраженно. — Привет… Ань, представляешь, этот козел, мой Виктор, отменил нашу поездку в Затоку! Говорит, у Сергея там все рухнуло, и теперь ему надо спасать свои активы. Сижу одна, как дура. А ты как? Все в своей пыли сидишь?
Ольга взглянула на спящего сына, на Диму, который нежно поправлял одеяло, и улыбнулась. — Нет, Тамар, — тихо ответила она. — У меня больше нет пыли. У меня все хорошо. У меня есть дом.
Она положила трубку и прижалась к плечу мужа. Из окна мастерской был виден уютный, освещенный фонарями двор старого, возрожденного к жизни дома. Их дома. И Ольга знала, что самое ценное в мире — это не то, что блестит ярче всего, а то, что согревает душу. И она свое сокровище обрела.
