— Знаешь, я думала, будет сложно. Но он… настоящий.
Для Алексея эти слова имели огромное значение. Ему было важно удостовериться, что семья одобрила его выбор.
⸻
Глава 11. Возвращение на ту улицу
Весной Алексей предложил Виктору отправиться на ту самую улицу, где прошли их лучшие и худшие моменты. Дом стоял неизменным, лишь окна в их прежней квартире были закрыты ставнями.
— Помнишь, как я с балкона чуть не свалился, пытаясь достать мяч? — с улыбкой вспомнил Алексей.
— Я тогда чуть не поседел от волнения, — рассмеялся Виктор. — Хотя теперь мне уже не к чему седеть.
Они прогулялись по двору, вспоминая соседей и покосившиеся качели. И вдруг Алексей осознал — прошлое больше не тянет вниз. Оно стало просто частью их пути.
⸻
Глава 12. Сила маленьких поступков
Прошел ровно год с того момента, когда Иван попросил купить блинчик для старика. За этот период всё изменилось.
Виктор окреп, обзавёлся друзьями в мастерской, помогал соседям чинить мебель. Алексей научился отпускать обиды. А Иван начал ценить простые радости: чашку горячего чая, вечерние истории, прогулки в парке с дедушкой.
⸻
Глава 13. Тот самый блинчик
В день годовщины Алексей приобрёл три блинчика и три бутылки воды. Они втроём отправились к той самой остановке. Там уже никого не было, но Алексей тихо произнёс:
— Этот блинчик тогда перевернул всё.
Виктор кивнул в ответ.
— Иногда, сынок, чтобы начать всё заново, нужна совсем маленькая вещь. Главное — чтобы она исходила от сердца.
Они ели блинчики, сидя на скамейке, наблюдая, как солнце погружается за домами. В этот момент Алексей понял — круг замкнулся. И теперь в их жизни есть место прошлому, настоящему и будущему.
Глава 14. Письма, которые никто не читал
Через несколько месяцев после переезда Виктор однажды достал из своей старой изношенной сумки небольшой свёрток.
— Я… писал тебе, — тихо произнёс он, протягивая свёрток Алексею. — Не знал, куда отправлять. Но писал.
Внутри оказались несколько пожелтевших листов из тетради. Почерк дрожал, слова местами были зачёркнуты, но в каждой строке чувствовалась одна эмоция — боль и тоска.
«Димка, я не знаю, где ты сейчас. Сегодня видел мальчишку в парке — он катался на качелях и смеялся, как ты. В сердце сжалось. Хотел подойти, но испугался. Что если он не мой… А если мой — вдруг отвернётся?»
Алексей читал молча. В груди что-то ломалось, но вместе с этим появлялось странное тепло — осознание, что всё это время он был важен, даже если тогда казалось иначе.
⸻
Глава 15. Первые конфликты
Не всё проходило гладко. Вскоре после переезда Виктор стал слишком строго воспитывать Ивана — требовал, чтобы тот доедал всю еду, настаивал убирать игрушки, даже если мальчик был уставшим.
— Пап, он же ребёнок, — однажды резко сказал Алексей. — Не стоит с ним так обращаться.
— А ты думаешь, я так просто? — огрызнулся Виктор. — Я хочу, чтобы он вырос настоящим человеком, а не… как я в последние годы.
Ссора была громкой. Наталья отвела Ивана в комнату, а Алексей с Виктором долго сидели на кухне, не обращая взгляда друг на друга. Но на следующий день старик подошёл к внуку, сел рядом и тихо произнёс:
— Прости, если был слишком строг. Я просто… боюсь, что с тобой повторится то, что случилось с твоим отцом.
⸻
Глава 16. Зима, полная перемен
В январе Белую Церковь засыпало снегом. Виктор каждое утро выходил с Иваном на улицу — они вместе чистили дорожки, лепили снеговиков, катались с горки.
Однажды вечером Иван вернулся домой и гордо заявил:
— Папа, дедушка научил меня кататься на санках без рук!
Алексей улыбнулся. Эти слова стали для него доказательством — между ними появилась та самая ниточка, которой когда-то не хватало им двоим.
⸻
Глава 17. Тень прошлого
В конце зимы в дверь позвонили. На пороге стояла женщина около пятидесяти лет — соседка по старому дому.
— Я знала твою маму, Димочка. И Ольгу тоже знала. А ещё хочу сказать: не суди отца слишком строго. Когда ты был в детдоме, он приходил туда. Его не пускали. Говорили, что он пьёт, что ему нельзя. Я видела, как он уходил, вытирая глаза рукавом.
Эти слова лишь укрепили то, что Алексей уже начал понимать — отец не оставил его в сердце, он просто утонул в собственной боли.
