Владимир находился в офисе, делясь с коллегой Игорем своими мыслями о «женской нелогичности».
— Представляешь, Игорь? — он покачал головой с выражением глубокого недоумения. — Моя Тамара! Приобрела платье за семь тысяч! Без моего ведома! Я же всегда говорил, что не одобряю, когда женщина тратит деньги необдуманно. Важно беречь средства! Нужно все согласовывать, особенно крупные расходы! А она…
Игорь сочувственно кивал, хоть и был холостяком и плохо разбирался в семейных делах.
— Да, женщины… Что с них взять, — протянул он.
Владимир искренне полагал себя примером экономности и разумного отношения к семейным финансам. В его понимании, настоящая забота о близких выражалась в контроле затрат, избегании ненужных покупок и накоплении на действительно важные вещи — например, на его новый спортивный велосипед или подарок матери к юбилею.
Он был уверен, что действует исключительно из лучших побуждений. Заботясь об общем благополучии. Он «не позволял» ей тратить деньги на «пустяки», желая обеспечить им достойную жизнь.
Однако Владимир не замечал, что сам регулярно совершал покупки без согласования с женой. Лишь несколько недель назад он приобрел новые беспроводные наушники за десять тысяч гривен. Месяц назад обновил спортивное оборудование — новые гантели и тренажер для пресса. И, конечно, ежемесячно он «помогал» маме, переводя ей на карту несколько тысяч гривен «на лекарства» или «на продукты».
Он никогда не обсуждал эти траты с Тамарой. Считал, что это его личные заработанные деньги. Тогда как ее средства почему-то автоматически становились «общими», и их расходование требовало его согласия.
В его сознании это казалось вполне разумным. Ему мерещилось, что он — глава семьи, и его мнение должно решать все вопросы, связанные с финансами. Его взгляд на семейный бюджет был однобоким и явно эгоистичным.
***
Вечером дома атмосфера была напряженной. Тамара сидела на кухне, неспешно попивая чай, а Владимир пытался начать беседу, но слова застревали у него в горле. Он был готов к ее молчанию, к слезам, к упрекам, но не к тому, что последовало.
Тамара поставила чашку на стол и впервые за долгие годы взглянула на него без обычной смиренности, почти с вызовом.
— Ты хочешь поговорить о тратах, Владимир? — ее голос был спокойным, но в нем звучала стальная решимость.
