Я не могла поверить своим ушам, глядя на неё.
— Вы серьёзно?
— Абсолютно. Я уже связалась с нотариусом, документы будут готовы через неделю. И это не взятка, Ольга. Это попытка хоть как-то исправить мои ошибки.
В этот момент в дверь позвонили. Тамара Сергеевна поднялась.
— Наверное, курьер. Я ждала документы.
Однако, открыв дверь, она увидела Алексея. Он выглядел истощённым, небритым, с покрасневшими от недосыпа глазами. Увидев меня, он застыл на месте.
— Ольга? Ты здесь?
— Я её позвала, — ответила Тамара Сергеевна. — Сейчас уйду, чтобы вы могли поговорить.
— Мам, постой, — Алексей обратился к матери. — Я хочу, чтобы ты тоже услышала это.
Он вошёл в комнату, встал передо мной и достал из кармана какие-то бумаги.
— Ольга, это документы на переоформление моей доли в отцовской фирме. Она досталась мне после развода родителей. Я передаю её тебе безвозмездно.
— Алексей, ты с ума сошёл? — воскликнула Тамара Сергеевна.
— Нет, мам. Наконец-то я начал понимать. Ольга, ты была права. Я был трусом, маменькиным сынком, прятался за твоей спиной. Но это больше не повторится. Эта неделя без тебя была адом, но и уроком. Я осознал, что готов потерять всё — деньги, наследство — лишь бы не потерять тебя.
Он опустился на колени передо мной.
— Прости меня за то, что не защитил тебя, за то, что позволил маме унижать тебя, за свою слабость. Я не прошу тебя сразу вернуться, но дай шанс показать, что изменился и могу быть мужчиной, которого ты заслуживаешь.
Слёзы покатились по моим щекам. Я смотрела на него — решительного, готового на всё ради нас. Это был уже не тот Алексей, который неделю назад молчал под давлением матери.
— А если твоя мама снова начнёт вмешиваться?
— Не позволит себе, — твёрдо произнесла Тамара Сергеевна. — Я усвоила самый тяжёлый, но необходимый урок в жизни.
Алексей взял меня за руки.
— Ольга, та квартира — полностью твоя. Я ни на что не претендую. Если дашь мне ещё один шанс, если позволишь доказать, что достоин тебя… Мы начнём с чистого листа. Без вмешательства мамы, без её денег. Только ты и я.
Я вглядывалась в его глаза, видя решимость, которой прежде не хватало. Потом посмотрела на Тамару Сергеевну. Властная женщина, которая держала сына под контролем, теперь казалась готовой отпустить его.
— Хорошо, — тихо сказала я. — Один шанс. Но если снова…
— Никогда больше, — перебил Алексей. — Клянусь.
Он обнял меня, и я почувствовала, как постепенно уходит напряжение последней недели. Мы плакали в объятиях друг друга, а Тамара Сергеевна тихо покинула комнату, оставив нас наедине.
Позже за чаем мы говорили втроём — спокойно, без упрёков и обвинений. Тамара Сергеевна поделилась страхами одиночества, боязнью потерять сына, рассказала, как её собственная мать так же контролировала её жизнь. Алексей признался, что всегда боялся разочаровать мать, ведь она сделала для него многое. Я рассказала, как тяжело было ощущать себя чужой в своей семье.
— Знаете, — сказала Тамара Сергеевна, — я всегда думала, что защищаю сына, а на самом деле просто не давала ему жить. Ольга, вы сделали для него больше, чем я за все эти годы — вы помогли ему стать мужчиной.
— Он сам им стал, — возразила я. — Просто ему нужен был толчок.
Алексей сжал мою руку.
— Толчок в виде ультиматума и недели в хостеле, — улыбнулся он. — Но оно того стоило.
Мы не вернулись к прежней жизни, а создали новую. Алексей сдержал слово — больше не позволял матери вмешиваться в наши дела. Тамара Сергеевна тоже изменилась, научилась уважать наши границы, и со временем мы даже подружились. Оказалось, за маской властной женщины скрывался одинокий человек, который не умел любить иначе, кроме как через контроль.
Квартира осталась оформленной на меня, но теперь это был наш настоящий дом. А спустя год, когда у нас родилась дочка, Тамара Сергеевна стала заботливой, но ненавязчивой бабушкой. Она научилась любить, не душа своей любовью.
Иногда, чтобы стать сильнее, нужно пройти через кризис. Иногда, чтобы осознать ценность того, что имеешь, необходимо что-то потерять. А иногда следует дать человеку второй шанс, чтобы увидеть, как он расправляет крылья.
