— Вы все мне надоели! Я лучше одна буду жить.
Её раздражало, что всё внимание достается Ирине и Максиму. А Нине уже перевалило за тридцать, и мужчин рядом не было. Решила, что в Полтаве хоть кто-то найдется.
Переехала в Полтаву и устроилась на стройку. Сил хватало — носила ведра с раствором, освоила штукатурку. Стала экономной, бралась за подработки. Про родителей забыла. Жила в общежитии, а если кто-то интересовался семьей, отвечала резко:
— Они меня обидели. Пусть теперь сами жалеют. Думали, что я им в старости помогать буду? Как бы не так!
— Нина, у тебя сердце вовсе не из мягкого теста, — качали головой знакомые. — Разве так можно о родителях говорить?
Но никто не вмешивался в её дела. Если Нина считала виноватыми всех вокруг — это было её право.
Личная жизнь отсутствовала. Мужчины появлялись, но она сразу требовала:
— Я тебе дарю свою любовь, а что ты мне дашь?
После таких слов они быстро исчезали.
Один, Алексей, прямо сказал:
— Ты, Нина, даже не представляешь, что такое любовь. Когда поймёшь — тогда и спрашивай.
— Вот уж философ нашелся! — фыркнула она.
Однако однажды, после разговора с другим мужчиной, Павлом, Нина задумалась. Тот намекнул:
— Родители могут переписать дом на младшую сестру. Она рядом, а ты их даже знать не хочешь.
Жадность заговорила внутри неё. В выходной день она рванула в Пирятин, нагрянула, словно и не было этих лет отчуждения.
