Но Наталья Ивановна не хотела слушать ни одного слова. Она решительно встала из-за стола, бросила пренебрежительный взгляд на скромное угощение и направилась к выходу. Я с сожалением посмотрела на супруга. Как только дверь закрылась, тихо произнесла:
— Прости, я действительно не справилась. Чувствую себя ужасно.
— Понимаю, не волнуйся. У мамы просто… непростой характер.
Болезнь не отпускала меня целую неделю. Я много спала, с трудом принимала пищу, пила горячий чай и снова ложилась отдыхать. Игорь переживал и заботился обо мне. На следующий день Наталья Ивановна отправила сердитое сообщение, что больше не придёт в наш дом. Если честно, меня это вовсе не огорчило. Каждый её визит становился испытанием для моих нервов. Перспектив наладить отношения я не видела — иначе давно бы попыталась. А слушать постоянные упрёки и наставления не хотелось. Игорь, казалось, тоже облегчён таким развитием событий. Он любил и уважал мать, но любил меня гораздо сильнее, и конфликт с Натальей Ивановной причинял ему боль. Поэтому он тоже редко звонил матери. Раз в две недели приезжал проведать, но никогда не рассказывал о разговорах. Я и не спрашивала.
Прошло полгода спокойно и тихо, пока я не получила известие, которое требовало особенного ужина. Это послужило отличным поводом приготовить те самые креветки, рецепт которых я сохранила для свекрови. Уже по аромату блюдо обещало быть изысканным и вкусным. И действительно — мы ели неспешно, мирно общаясь на разные темы.
— А что за повод для таких деликатесов? — с интересом спросил муж.
— Вот почему! — сказала я, протягивая ему небольшую коробочку.
Он удивлённо посмотрел на меня и открыл её. Внутри лежал тест на беременность с двумя чёткими полосками.
— Согласись, особенно приятно выбирать имя для сына или дочери за таким ужином?
Муж молчал, только поднялся, подошёл и, подхватив меня на руки, крепко прижал к себе.
