— А у него действительно «все было», только за чужой счет, — с горечью усмехнулась Ольга. — Альфонс…
— А теперь девушка вышла замуж. Конечно, по настоянию отца. Тот выбрал ей «перспективного» зятя, не иждивенца. А твоего брата выгнали — без денег, без вещей, даже без зубной щетки, — знакомая развела руками. — Представляешь? Какая-то сказка, не правда ли?
Ольга глубоко вздохнула. Ей было одновременно странно и больно — до самой груди. Не за брата, а за родителей. Особенно за отца. Он ведь искренне пытался защитить сына, надеялся, что тот обдумает свои поступки, вернется и восстановит честь семьи.
— Теперь он живет здесь, в городе. Снял какую-то комнатку на окраине. Говорят, что даже работу найти не может. Ты понимаешь? Привык жить на широкую ногу, а теперь даже суп сварить не умеет.
— Он уже дважды просил у меня деньги, — тихо призналась Ольга. — Причем суммы… как будто мы тут мешками деньги зарабатываем. Я, конечно, отказала.
— И правильно! У тебя семья, дети. Ты ему ничего не должна. Он сам себя загнал в эту ловушку.
Ольга молча кивнула. Да, она и сама прекрасно понимала это. Особенно сейчас. Все разговоры о справедливости, наследстве, законе — развеялись, словно дым. Оставалась лишь горькая правда.
Виктор Николаевич, как оказалось, понял все гораздо раньше, чем показывал. Ольга вспомнила, как за несколько месяцев до смерти отец неожиданно сказал ей на кухне:
— Знаешь, дочка, не всем детям можно доверить старость. Имущество — тем более. Хорошо, что у нас есть ты.
Тогда она не придала словам значения. А теперь каждое из них отзывалось эхом в душе.
Прошло полгода. Дмитрий больше не звонил. Иногда Ольга слышала, что его видели на рынке — он подрабатывал грузчиком. Говорили, что потерял паспорт, жил у случайных знакомых, пил.
Ольга не испытывала ни злости, ни жалости. Просто продолжала жить. Заботилась о детях, трудилась, поддерживала мужа. А по вечерам, проходя мимо комода, останавливалась у фотографии родителей.
— Спасибо вам за все, — шептала она. — За то, что научили отличать настоящее от подделки. И за то, что оставили мне в наследство не только квадратные метры, но главное — любовь и совесть.
Ей больше не предстояло ничего делить. Ведь все ценное в этой жизни она уже обрела. И сумела сохранить.
