А лучшее — это равенство.
Люди из одного круга.
Людмила поднялась.
Воздух в помещении словно стал гуще, дыхание затруднилось. — Я люблю Дмитрия.
И он отвечает мне взаимностью.
Разве этого недостаточно? — Любовь? — Нина Петровна издала короткий, презрительный смешок. — Любовь не намажешь на хлеб и не расплатишься ею за квартиру.
Ты выросла в бедной семье — и всегда останешься ниже нас.
Как бы ты ни пыталась превзойти себя, твое место навсегда останется внизу.
Людмила смотрела на нее, и впервые за все время не испытывала ни обиды, ни желания что-то объяснять.
Что-то внутри нее переключилось.
Внезапно она ясно осознала, что игра в «бедную родственницу» затянулась и перестала быть просто игрой.
Она превратилась в унижение, которое больше нельзя было выносить.
Она молча взяла телефон и набрала номер, который редко набирала самостоятельно. — Папа? — ее голос прозвучал удивительно спокойно и уверенно. — Привет.
Мне нужно, чтобы ты приехал.
Да, сюда.
И, пожалуйста, прихвати с собой дядю Алексея.
У меня здесь… возникли некоторые юридические вопросы.
Нина Петровна, подслушавшая разговор, с презрением фыркнула, скрестив руки на груди. — Юридические вопросы?
Решила отсудить у Дмитрия половину его ноутбука?
Кого ты позвала, своего деревенского дядю-тракториста?
Людмила завершила звонок и спокойно посмотрела на свекровь. — Скоро вы все узнаете.
Не прошло и двадцати минут, как зазвонил звонок в дверь.
Он звучал необычно мелодично и глубоко для их старого дома.
Нина Петровна направилась к двери, ворча под нос. — Кого еще занесло… Людмила открыла сама.
На пороге стояли двое.
Один — высокий седовласый мужчина в идеально сшитом кашемировом пальто, с лицом, словно у профессора или дипломата.
Его взгляд был острым и проницательным.
Второй, тот самый «дядя Алексей», напоминал непоколебимую скалу.
Широкоплечий, немногословный, с совершенно непроницаемым выражением лица.
За их спинами, на улице, припарковался черный автомобиль, длинный и блестящий, словно рояль. — Добрый вечер.
Я Игорь Степанович, отец Людмилы, — произнес мужчина, и его спокойный баритон, казалось, наполнил всю лестничную клетку. — Можно войти?
Нина Петровна застыла, переводя ошарашенный взгляд с гостей на Людмилу.
Она ожидала увидеть кого угодно, но не этих людей, от которых исходила аура власти и денег, словно дорогой парфюм.
Они прошли в гостиную.
Игорь Степанович внимательно осмотрел скромную обстановку, его лицо не выдавало ни удивления, ни презрения.
Только легкая тень печали мелькнула в его глазах, когда он посмотрел на дочь. — Людмила, что произошло?
Ты сказала, нужна помощь. — Нина Петровна считает, что я недостойна ее сына, — твердо заявила Людмила, глядя прямо на побледневшую свекровь. — Она уверена, что я вышла замуж по расчету, и мое место… где-то внизу.
Игорь Степанович медленно повернул голову к Нине Петровне.
Он не повышал голоса, но от его тихого тона по спине пробежал холодок.
