Эти слова проникли в неё словно острый нож.
Точнее, нож, которым она сама на протяжении многих лет подрезала собственные крылья, неожиданно оказался в его руках. — Благодарю за откровенность, — прошептала Тамара. — Теперь я хотя бы понимаю, какова цена наших отношений. — Не драматизируй! — схватил он её за руку. — Я сорвался. — Отпусти меня, Игорь. — Тамара, пойми, это наш единственный шанс.
Мы приобретём машину, вложим деньги в бизнес.
Наконец я смогу показать, что я — мужчина в нашей семье. — Ты уже десять лет пытаешься это доказать.
В итоге — гречка на завтрак, обед и ужин.
Он резко отодвинул стул, который с грохотом упал на пол.
Наверняка соседи уже прикладывают уши к стенам: бесплатный спектакль драмы «Семья П.». — Я не дам тебе разрушить нашу семью! — прорычал он. — Семью? — Тамара резко вырвала руку. — Это не семья, Игорь.
Это кредитный кооператив имени Тамары.
Она повернулась к шкафу и начала собирать свои вещи.
Игорь бросился за ней. — Куда ты идёшь?! — голос его дрожал. — В квартиру отца, — спокойно ответила она. — Там хоть стены новые.
Не такие прогнившие, как мы. — Ты не уйдёшь! — схватил её за плечо.
Впервые за долгие годы Тамара подняла руку и оттолкнула его так, что он ударился о стену.
Сама не ожидала, но это ощущалось как освобождение. — Попробуй меня остановить, — сказала она холодным голосом. — Только помни: по закону ты уже проиграл.
Игорь тяжело дышал, глаза метались, словно зверь в ловушке. — Я подам в суд, Тамара.
Не оставлю это без ответа! — Подай.
Может быть, судья наконец научит тебя читать законы.
Она захлопнула дверь спальни и заперлась изнутри.
Игорь остался в коридоре — злой, бессильный, униженный.
Тамара лёгла на кровать и впервые за много лет ощутила странную, но приятную дрожь внутри.
Это был страх, смешанный с восторгом.
Она больше не принадлежала Игорю.
Ни копейки, ни минуты своей жизни.
И хотя впереди ожидали суды, ссоры, возможно даже драки, Тамара знала: пути назад нет.
Завтра она получит ключи от новой квартиры.
Пусть стены там облезлые и пахнет сыростью — это всё же лучше, чем гнилая роскошь чужих ожиданий.
Зал суда оказался душным, в воздухе витал запах старой бумаги и чужих судеб.
Тамара сидела на деревянной скамье, стараясь не смотреть на Игоря.
Он выглядел вызывающе — свежая рубашка, дорогие духи, словно собирался получить премию «Лучший муж-манипулятор года».
Рядом с ним стояла его мать.
Та самая, ради которой он на протяжении многих лет выжимал из Тамары последние копейки.
Судья оторвал взгляд от бумаг. — Вопрос касается признания наследства совместной собственностью супругов.
Сторона истца — ваши аргументы?
