Нина Сергеевна ходила по комнатам, громко переставляя вещи, словно демонстрируя своё недовольство.
Тамара наблюдала за этим и понимала: если свекровь останется, никакие беседы не изменят ситуацию.
Она глубоко вдохнула и вошла в гостиную. — Нина Сергеевна, — спокойно начала Тамара. — Я благодарна вам за заботу о сыне.
Но у нас с Игорем своя семья.
И я прошу вас: сегодня лучше уехать домой.
Свекровь вздрогнула, словно получила удар. — Ты выгоняешь меня? — Нет.
Я просто обозначаю границы.
В дверях появился Игорь.
Его взгляд метался между матерью и женой. — Мам, — тихо произнёс он. — Может, всё-таки… лучше домой? — Я для тебя перестала быть авторитетом? — в её голосе звучала обида. — Ладно, всё понятно.
Ты выбрал жену.
Она собрала вещи быстрее, чем Тамара ожидала.
Захлопнула дверь так громко, что посыпалась штукатурка.
И воцарилась тишина.
Настоящая.
Без шёпотов, уколов и скрытых взглядов.
Тамара села на диван. — Вот и всё, — сказала она. — Или начало.
Прошла неделя.
Жизнь словно изменилась: они с Игорем снова общались, смеялись, вместе готовили ужин.
Иногда он присылал ей короткие, но тёплые сообщения с работы: «Жду тебя», «Соскучился».
Однако внутри Тамары оставалась настороженность.
Она замечала, как он всё ещё часто тянется к телефону — явно в ожидании звонка матери.
Иногда выходил в коридор, отвечал шёпотом.
Однажды вечером, когда Игорь был в душе, Тамара увидела на его телефоне сообщение: «Игорь, не верю, что ты позволил ей так со мной… Ты изменился.
Подумай, стоит ли такая жена твоих нервов».
Тамара глубоко вздохнула.
Ревность?
Злость?
Нет — усталость.
Она взяла телефон и написала ответ: «Мама, я изменился, потому что у меня есть семья.
И это мой выбор».
Отправила и положила телефон на место.
На выходных они отправились в загородный дом друзей.
Там, за большим деревянным столом, в окружении смеха и разговоров, Тамара вдруг поняла — их пара не выглядит чуждой.
Они держались за руки, шутили, спорили, но не язвительно, а с теплом.
И всё же что-то внутри настойчиво шептало: Слишком гладко.
Будь осторожна.
Предчувствие не обмануло.
В понедельник вечером к их двери вновь позвонили.
На пороге стояла Нина Сергеевна — но уже без чемодана, с конвертом в руках. — Я не могу спокойно видеть, как мой сын страдает, — сказала она. — Вот, Игорь.
Это документы на мою квартиру.
Я переписываю её на тебя. — Мам, зачем? — ошеломлённо спросил он. — Чтобы ты был уверен, что всегда есть куда вернуться.
Тамара ощутила, как земля уходит из-под ног.
Это не был жест щедрости.
Это был ход.
Свекровь пыталась ещё сильнее привязать сына к себе.
Она посмотрела на мужа. — Игорь, — тихо сказала Тамара. — Это проверка.
Если ты возьмёшь — между нами всё закончится.
Он колебался.
Минуты тянулись словно часы. — Мам, — наконец произнёс он. — Спасибо, но не надо.
У меня есть дом здесь.
Нина Сергеевна побледнела. — Значит, она для тебя важнее матери? — Нет, — твёрдо ответил он. — Но важнее — моя семья.
И он закрыл конверт.
В ту ночь Тамара долго не могла уснуть.
Она смотрела на спящего мужа и думала: Он сделал выбор.
Но надолго ли?
Она знала: впереди ещё предстоит борьба.
Возможно, не со свекровью — а с самим Игорем, с его слабостями, с привычкой жить «между».
Но впервые за долгое время в ней появилась сила — не ощущение обречённости.
Она вспомнила слова подруги: «Ультиматум или терпение».
И поняла — она выбрала третий путь.
Путь с границами, уважением и твёрдостью.
А значит, есть шанс.
Тамара выключила свет и прошептала в темноте: — Теперь, Игорь, посмотрим, сможешь ли ты удержать этот выбор.
Время шло.
Жизнь Тамары и Игоря постепенно приходила в равновесие.
