— Это я устроила беспорядок в квартире? — с вызовом произнесла она. — Вот и скажите, какая я жена для вашего сыночка?
Гости замерли в полукруге, не зная, стоит ли вмешиваться или лучше тихо уйти.
Тётя Надя уже нацепила пальто. — Девочки, — попытался вмешаться дядя Виталий, — давайте не будем ссориться при гостях.
Однако женщины его не слышали.
Они стояли лицом друг к другу, и в их взглядах отражалось всё, что копилось месяцами. — Ты правда думаешь, что я не замечаю, что ты делаешь? — насмешливо сказала Ольга. — Каждый день придираешься: то кастрюля не там стоит, то пылесос включен не в удобное время.
Думаешь, сын тебя больше любит? — Я его мать! — выкрикнула Тамара Сергеевна. — Я воспитывала его тридцать лет, а ты кто такая? — А я его жена!
И именно с ним жить буду я, а не ты! — рявкнул Иван так громко, что все вздрогнули. — Хватит обеим!
Мне стыдно за вас!
Устраивать разборки при гостях… Но было поздно.
Гости молча собирались.
Кто-то тихо благодарил за угощение, кто-то кивал в знак прощания.
Через полчаса квартира опустела.
Остались только трое — муж, жена и свекровь, среди остатков праздничного стола и обломков семейного мира. — Ольга, — устало произнёс Иван, — с домом престарелых ты поступила жестоко. — А испортить дорогое платье — это нормально? — парировала жена. — Мне твоё платье надоело! — всхлипнула Тамара Сергеевна. — Всё время о нём!
Ну, испортилось и испортилось, такое случается! — Ольга тихо, но отчётливо сказала: — Тамара Сергеевна, вы хорошо знали, что делаете.
Свекровь застыла, широко раскрыв глаза перед невесткой. — И с домом престарелых тоже не случайно.
Это ответ.
На ваши намёки, на ваши замечания, на испорченное платье.
Тамара Сергеевна молча повернулась и направилась в свою комнату.
На пороге она остановилась: — Ну что ж, тогда война. — Тогда война, — подтвердила Ольга.
После праздника атмосфера в квартире только ухудшилась.
Временное перемирие закончилось, и женщины принялись друг другу пакостить с удвоенной силой.
Тамара Сергеевна «случайно» стирала вещи Ольги вместе с линяющими красными носками.
В ответ Ольга переставляла свекрови будильник на час назад, чтобы та опаздывала на работу.
Когда свекровь прятала Ольгины заколки, невестка солила её кофе вместо сахара.
Иван метался между ними, умоляя о мире, но женщины были непреклонны.
Каждая считала себя правой и не забывала старых обид. — Мам, попробуй понять Ольгу, — просил он мать. — Олюшка, мама же пожилой человек, — умолял он жену.
Но взаимопонимания не наступало.
В небольшой квартире разгорелась настоящая война, и конца ей не было видно.
По вечерам Иван сидел на кухне, пил чай и думал о том, что где-то есть семьи, где царит любовь, и никто не устраивает скандалы из-за платьев и домов престарелых.
Но в его семье мир был хрупок, и одно неосторожное слово могло его разбить.
А в соседних комнатах две самые близкие и важные для него женщины придумывали новые способы причинить друг другу боль, и никто не мог их остановить.
Даже любовь.
