Кабинет источал запах пыли, старых документов и власти.
Валерий Михайлович — мужчина с загрубевшим лицом и усталыми глазами — разговаривал по телефону, ворча что-то в трубку.
Увидев женщин, он лишь коротко кивнул в сторону стула и махнул рукой, давая понять, что занят.
Закончив разговор, он пристально посмотрел на Татьяну с изучающей, чуть циничной интонацией. — А вы кто?
— По какому поводу? — спросила Татьяна Светлова.
— Фельдшер.
— По распределению.
— У меня к вам два вопроса: где медпункт и где мне жить? — выдала она, стараясь звучать уверенно.
Валерий Михайлович остановился, внимательно осматривая ее с головы до ног.
В его мыслях мелькало: «Вот так, фельдшер. Девчонка. Похоже, выпускница института из города. Сразу с претензиями. И как она собирается нас, опытных, лечить? Серьезных врачей там что, не осталось?» Вслух же он ответил с лёгкой усмешкой: — Татьяна… Ладно, поехали, покажу тебе твое царство-государство.
На своей машине подвезу.
Что касается жилья… посмотрим. — Мне обещали отдельное жилье, — напомнила Татьяна.
Валерий Михайлович фыркнул: — Кто тебе такое пообещал?
У нас тут, милая, не миллионник, а деревня.
Общежития нет.
Может, кто-то из местных комнату сдает.
Он повернулся к двери одноэтажного бревенчатого домика с облупившейся краской и открыл замок.
Дверь со скрипом открылась, пуская их в царство холода и запустения.
Воздух был тяжелым, пахнул пылью и мышиными гнездами.
На подоконнике лежал слой инея.
Татьяну охватило ледяное разочарование, смешанное с тревогой. — Здесь же холодно! И ничего нет! — А как же я мог знать, когда ты к нам заглянешь? — развел он руками. — Завтра Наталья Ивановна придет, помоет, приберется.
Отопление включим — будешь жить как в Париже! — он громко и с натугой рассмеялся своей шутке.
Достав телефон, он набрал номер: — Наталья Ивановна?
Наш фельдшер прибыл.
Бери ведро, тряпку, бегом наводить блеск в медпункт.
Что?
Завтра?
Лучше сейчас!
Ладно, ждем.
Он повернулся к Татьяне: — Сейчас прибежит.
Она живет рядом.
И, кстати, по жилью — у нее как раз свободна комната, она одна бабушка.
Вскоре появилась и сама Наталья Ивановна — невысокая, сухощавая женщина с цепким, колючим взглядом, в котором читались и ум, и скепсис.
Она уставилась на Татьяну, словно покупателя на базаре. — Ты и есть наша новая надежда?
Девчонка-недоросль!
Как же ты нас, стариков и больных, лечить будешь?
Опыт-то, наверное, никакого? — Я фельдшер, — с достоинством ответила Татьяна. — Татьяна. — Наталья Ивановна, — вмешался Валерий Михайлович, — не сдашь ли ты Татьяне комнату?
А то ей негде жить.
Наталья Ивановна снова медленно и с прищуром осмотрела девушку с ног до головы. — Не куришь?
Не пьешь?
Современная молодежь слишком избалована.
Татьяна покачала головой, чувствовала, как краснеет. — Нет, что вы!
Я не курю и не пью.
И пациентам этого не советую. — Ну ладно, — буркнула Наталья Ивановна. — Разберемся.
Пошли, я рядом.
Посмотрим, на что ты годна.
Валерий Михайлович с облегчением выдохнул. — Вот и хорошо, Татьяна!
Все вопросы решаются.
Завтра с утра начнешь работать.
Оборудование подвезу — сейфы, шкафы, кушетки.
Обращайся, если что.
