Окончательно и безвозвратно. – Нет, – произнесла она.
Просто и решительно. – Нет, Дима. – Что значит «нет»? – он не понял. – Вы вернете мне все до последнего рубля.
И больше никогда не переступите порог этого дома.
Лицо Андрея покраснело. – Ты… ты что, угрожаешь мне?
Своему сыну?
Ты собираешься в полицию?
Опозоришь меня?
Семью мою? – Семьи у меня больше нет, – ответила она, и голос ее оставался спокойным.
Она уставилась ему в глаза, и он отвернулся.
Не выдержав ее взгляда. – А в полицию я пойду.
У меня есть копия вашей «доверенности».
Пусть там разбираются, кто прав.
А теперь уходите.
Она распахнула входную дверь.
Наталья прошипела что-то про то, что она еще пожалеет, окажется одна, как бродячая собака.
Андрей молча схватил ее за руку и повел к выходу.
Уже на лестничной площадке он повернулся.
В его взгляде не было злобы, скорее растерянность и страх.
Он понял, что она не шутит. – Мама… – начал он, но она молча закрыла перед ним дверь и повернула ключ в замке.
Дважды. *** Она прислонилась спиной к двери.
Тишина.
Но теперь эта тишина была другая.
Не гнетущая, а звенящая свободой.
Она направилась в комнату.
Взгляд упал на полку с фотографиями.
Вот она, молодая, держит на руках смеющегося маленького Андрея.
Долго всматривалась в фото, затем аккуратно сняла рамку и спрятала ее в ящик серванта.
Не могла выбросить, но и смотреть на это больше не могла.
Она отправилась на кухню, налив себе стакан воды.
Выпила залпом.
Подошла к окну.
Там, на балконе, в горшках цвели ее фиалки.
Лиловые, белые, розовые.
Такие хрупкие, но живые.
Она открыла балконную дверь и вышла.
Вдохнула свежий вечерний воздух.
На следующий день она посетила юридическую консультацию, которую порекомендовала ей Екатерина Ивановна – там пенсионерам помогали бесплатно.
Молодой серьезный юрист внимательно изучал ее документы, задавал вопросы, качал головой. – Дело непростое, – сказал он в конце. – Семейные споры – самые грязные.
Но доказуемые.
Факт подделки доверенности устанавливается экспертизой.
Заявление в полицию по факту мошенничества, затем иск в суд о признании сделки недействительной и возврате средств.
Это займет много времени, Тамара Сергеевна.
Это будет нервно.
Вам придется давать показания против сына.
Вы готовы?
Она посмотрела на свои руки, сжатые в замок.
Они больше не дрожали. – Я готова, – ответила она.
Процесс растянулся на долгие месяцы.
Было все: вызовы к следователю, очные ставки, на которые Андрей не явился, прислав адвоката, звонки от его друзей из Киева с просьбами «одуматься и не губить парня».
Были бессонные ночи и приступы отчаяния.
Но рядом всегда была Екатерина Ивановна, которая приносила ей бульон, заставляла выходить на улицу и повторяла: «Держись, Сергеевна, правда на твоей стороне».
И она одержала победу.
Суд признал доверенность недействительной.
Пенсионный фонд обязали восстановить выплаты на ее счет и вернуть удержанные суммы.
Андрей получил условный срок за мошенничество.
Тамара Сергеевна сидела на кухне, пила чай с вишневым вареньем и смотрела на уведомление из банка на экране телефона.
Деньги вернулись.
Но радости не было.
Была тихая, выстраданная усталость и покой.
Она потеряла сына.
Возможно, навсегда.
Но приобрела то, что оказалось важнее – себя.
В дверь позвонили.
Это была Екатерина Ивановна с тарелкой горячих блинов. – Ну что, воительница, поздравляю с победой! – сказала она, заходя на кухню. – Отмечать будем. – Да что тут отмечать, Катя… – Как что?
Свободу!
Независимость!
И то, что в мире еще существует справедливость.
Наливай чай, я принесла сметану.
Они сидели вдвоем на маленькой кухне, ели блины и говорили о пустяках: о рассаде помидоров, новом сериале, погоде.
И Тамара Сергеевна вдруг осознала, что она не одна.
И что ее жизнь, тихая и простая, с фиалками на подоконнике и верной подругой за столом, стоит больше, чем деньги.
Это было ее настоящее, бесценное богатство.
И она сумела его отстоять.
