Я заметила, как на его лице сменялись эмоции — от раздражения к замешательству, а затем к гневу. — Чёрт побери… — пробормотал он. — Нас обвели вокруг пальца? — Боюсь, что да, — попыталась сохранять спокойствие, хотя внутри всё тряслось. — Мой бывший муж не имел права распоряжаться этой квартирой.
Она принадлежит мне по решению суда уже пять лет.
Андрей провёл рукой по лицу: — Нужно срочно связаться с агентством.
И с юристом.
Если это действительно так… — Это именно так, — я достала телефон. — Могу показать судебную выписку.
Я уже связывалась с приставами, они подтвердят.
Жена Андрея опустилась на скамейку в прихожей: — Мы же отдали все деньги… Все наши сбережения… Что-то внутри меня дрогнуло.
Эти люди тоже пострадали.
Как и я. — Послушайте, — тихо сказала я. — Мы можем продолжать ссориться.
А можем объединиться против настоящего виновника — моего бывшего мужа.
Андрей медленно кивнул: — Рассказывайте дальше. — Предлагаю совместно подать заявление в полицию.
Мошенничество, подделка документов — уголовное преступление.
Чем скорее его задержат, тем больше шансов вернуть ваши деньги.
Мы сидели на кухне — моей кухне, заставленной чужой мебелью — и пили чай из незнакомых чашек.
Марина, жена Андрея, уже не смотрела на меня как на врага.
В её глазах читалась та же растерянность, что и у меня несколько дней назад. — Простите, что кричала на вас, — внезапно сказала она. — Я не знала… Я махнула рукой: — Вы защищали своё.
Я бы поступила так же.
Андрей говорил по телефону с юристом, делая записи в блокнот.
Когда разговор закончился, он повернулся к нам: — Ситуация сложная.
Юридически квартира ваша, Татьяна.
Но мы — добросовестные приобретатели.
По закону, если мы не подозревали о мошенничестве, сделка тоже считается действительной. — И что теперь? — спросила Марина. — Суд, — вздохнул Андрей. — Долгий процесс.
А пока нам некуда идти.
Кстати, у нас ипотека на эту квартиру.
Я закрыла глаза.
Вспомнила, как плакала на пороге, как бродила по городу без цели, как в одно мгновение рухнул мой мир.
Эти люди сейчас испытывают то же самое. — Есть предложение, — сказала я, удивляясь собственным словам. — Вместе подаём иск против Сергея и агентства.
А пока… я могу пожить у мамы.
Марина широко раскрыла глаза: — Вы… уступаете нам? — Временно, — уточнила я. — Пока идёт суд.
Но за аренду.
Небольшую.
Мне нужны средства на юриста.
Прошло три месяца.
Я сидела в зале суда, слушая, как судья оглашает приговор.
Сергей, бледный и в помятой рубашке, стоял, опустив голову.
Рядом со мной — Андрей и Марина Коваленко, теперь уже почти друзья. — …признать Михайлова Сергея Алексеевича виновным в мошенничестве в крупном размере… назначить наказание в виде четырёх лет лишения свободы… удовлетворить гражданский иск потерпевших полностью… Я выдохнула.
Правосудие восторжествовало.
Агентство недвижимости обязали вернуть Коваленко полную стоимость квартиры с компенсацией.
А мне — компенсацию за моральный ущерб и утрату имущества. — Поздравляю, — тихо сказал Андрей, пожимая мне руку. — Вы молодец.
Не каждый смог бы так выдержать. — Спасибо за понимание, — ответила я. — Когда планируете съезжать? — К концу месяца найдём новую квартиру, — сказала Марина. — Банк уже одобрил новую ипотеку.
Мы вышли из здания суда под яркое весеннее солнце.
Впереди был новый этап — возвращение в родные стены, ремонт, покупка мебели.
Я потеряла много вещей, связанных с прошлым.
Фотографии, письма, сувениры из поездок — всё исчезло безвозвратно.
Но приобрела кое-что важное.
Уверенность в себе.
Способность бороться.
И неожиданную дружбу с людьми, которые по воле случая оказались в моей квартире.
Через месяц я вернулась домой.
Стояла в пустой гостиной, вдыхая запах свежей краски.
Коваленко сделали ремонт, и теперь комнаты сияли чистотой.
На прощание Марина оставила мне кактус в забавном горшке. — Это вам на новоселье, — сказала она, неловко улыбаясь. — Считайте символом новой жизни.
Я поставила кактус на подоконник.
Первая вещь в моём новом старом доме.
Мама обещала приехать на выходных, помочь с обустройством.
А пока я просто стояла в пустой квартире и улыбалась.
Когда-то эти стены были свидетелями моего счастья, потом — предательства и боли.
Теперь они станут основой для чего-то нового.
Моего.
И больше никто не осмелится сказать мне: «Ты не имеешь права здесь находиться».
Потому что я точно знаю, где моё место и за что стоит бороться.
