С каждой новой встречей становилось всё яснее: между мной и Андреем раскинулась пропасть из несмешных шуток.
Когда он старается выглядеть обаятельным, мне хочется укутаться в плед.
Когда он смеётся, я мечтаю приглушить весь мир. — Он мой человек, — говорила Оля, сияя от счастья. — С ним я чувствую себя в безопасности. — Здорово, — отвечала я. — Наш план по Коблево остаётся в силе? — Безусловно, — заверяла она. — Девчачий выезд никто не отменял.
Наш разговор в кафе был таким же непредсказуемым, как июньский ливень.
Тем не менее я позвонила. — Оля, давай всё обсудим, — начала я спокойно. — Мы ведь ехали вместе.
И номер на двоих.
И настроение тоже должно было быть общее. — Настя, не злись, — ответила она мягко. — Андрей взял соседний номер.
Он никому не станет мешать. — А ты меня спросила? — я старалась не допустить срыва голоса. — Я не хочу проводить отпуск с человеком, которого едва знаю и который, извини, рассказывает про гаремы, словно в сериале из девяностых. — Он волнуется! — вспыхнула Оля. — Ты же понимаешь, Коблево… горячие парни… кто знает, что может случиться!
Он сказал, что так будет спокойнее. — Оля, мне уже сорок, а не школьница, — не выдержала я. — У меня двое сыновей, а отпусков за плечами — как у опытного турагента.
Меня никто не украдёт.
Даже если вдруг предложат в гарем, я вежливо откажусь. — Ты смеёшься надо мной? — её голос стал резким. — Я смеюсь над тем, как без меня изменили наши планы, — честно ответила я. — Я хочу отдыхать с тобой.
Без «он сказал», «он волнуется» и «он решил». — Зависть — плохой советчик, — тихо произнесла Оля, и это задело меня. — Ты одна, тебе не понять, как это — когда о тебе заботятся. — Я понимаю, — мой голос неожиданно стал холодным. — И знаю, что значит, когда решения принимают без тебя.
Мы замолчали.
Где-то постукивала ложечка по керамике, и это раздражало ещё сильнее. — Давай так, — сказала я наконец. — Если он едет, я выберу другой отель.
Мне будет легче дышать.
Я не хочу быть лишним звеном. — То есть ты меня бросаешь? — воскликнула она. — Уже всё оплачено! — Я никого не бросаю, — устало ответила я. — Я просто берегу свой отдых. — Делай, как считаешь нужным, — сказала Оля и отключилась.
Вечером я достала чемодан.
Разложила вещи, словно это была терапия: слева — купальники, справа — шорты, в маленький карман — аптечку.
Под звуки плейлиста «летний chill» я открыла сайты с отзывами и начала искать новый отель.
Нашла уютный «только для взрослых» — без анимации, с уединённым пляжем и тенём от сосен.
Цена кусалась, но я понимала: моя свобода стоит этих денег.
Я нажала кнопку «бронь» и почувствовала странное облегчение: словно вернула себе воздух. — Ты серьёзно? — написала Оля, когда увидела скрин. — Тебе действительно так сложно провести неделю рядом с Андреем? — Не рядом, — ответила я. — Между нами всегда пропасть.
Это разные вещи. — Ты преувеличиваешь!
Мы бы втроём отлично провели время.
Он же классный! — Для тебя — да, — призналась я. — Для меня — шумный человек без чувства меры.
Мне хочется тишины, моря и разговоров с тобой.
Если же ты будешь общаться с ним — я стану лишь фоном. — Ты ханжа, — вдруг бросила она. — И завистница.
Мне неприятно это слышать, Настя.
Я перечитала сообщение.
В груди зашевелилась обида, но вместо ответа я закрыла чат.
Порой лучший ответ — не стрелять в пустоту, а сделать глоток воды.
Я пошла на кухню, налила стакан и вдруг заметила своё отражение в чёрном стекле духовки: уставшие глаза, решительный подбородок. «Это твой отпуск», — сказала я себе.
На следующее утро оформила страховку, сделала маникюр и сложила документы в прозрачную папку.
Тревога отступала, когда вещи аккуратно ложились по своим местам.
Мы всё равно летели одним рейсом.
В «Борисполе» я издали заметила Олю: белые брюки, новая соломенная шляпа, сияющие глаза.
Рядом с ней стоял Андрей в яркой гавайской рубашке.
На плече у него висела колонка, из которой тихо доносился ритм. — Настя! — помахала Оля. — Мы здесь!
