Она быстро надела на детей курточки, схватила сумку и, не обратив внимания на свекровь, выбежала из квартиры.
В помещении воцарилась тишина.
Только Тамара Сергеевна с тяжестью опустилась на стул, её руки слегка дрожали. — Что же я натворила? — тихо произнесла она.
Первой прервала молчание Ирина.
С легкой усмешкой она подняла с пола брошенные Ольгой джинсы. — Ну вот, — сказала она с холодком в голосе. — Из мухи слона раздула.
Я же предупреждала, мама.
У неё характер. — Благодарности? — тихо переспросил Алексей, глядя на сестру.
Его голос дрожал. — За что ей благодарить?
За то, что мама без спроса одела детей в старые вещи? — Да это же не старьё! — вспыхнула Ирина. — Вещи почти новые, чистые! — Для тебя — почти новые, — резко ответил брат. — А для неё — унижение.
Это её право — решать, что надеть её детям!
А ты знала, как она отреагирует, и всё равно молчала!
Ирина покраснела и отступила, а Тамара вдруг резко вскрикнула: — Хватит!
В моём доме не будет скандалов из-за штанишек!
Но голос её сорвался, и она закрыла лицо руками.
Мир, где семья всегда держалась вместе, рушился на глазах.
Алексей подошёл, сел рядом и обнял мать за плечи. — Мам, я понимаю, ты хотела как лучше.
Но для Марины это важно.
Нужно было спросить её. — Я не думала… — прошептала Тамара. — Я просто люблю их всех.
Ирина, фыркнув, стала собирать вещи Ольги. — Ладно, я пошла.
Слишком много драмы.
И вещи заберу, чтобы подобных «недоразумений» больше не возникало.
Дверь за ней захлопнулась.
Алексей остался рядом с матерью. — Она больше не привезёт детей? — спросила Тамара почти шёпотом. — Не знаю, мам, — честно ответил сын. — Сейчас она в ярости.
Понадобится время.
Он понимал: дело было не в ботиночках.
Это была борьба взглядов, гордости и накопленных обид.
Через неделю он осторожно заговорил с женой: — Марина, может, всё-таки съездим к маме?
Дети скучают… — Даже не думай! — резко отрезала она. — Больше наши дети туда не поедут! — Но мама хотела помочь.
Илья испачкался, запасные вещи были в сумке, но она не хотела их пачкать… — мягко заметил Алексей.
Оксана замолчала.
Впервые она задумалась: а вдруг муж прав?
Однако гордость не позволяла признать это сразу.
И конфликт, начавшийся с пары джинсов и ботиночек, продолжал тяготить всю семью.
