И, учитывая твой характер, я нисколько не удивляюсь, что он ушёл от тебя.
Больше поражает, что он вытерпел это так долго.
Ольга взглянула на меня с ненавистью, затем перевела глаза на брата. — Володь, — взмолилась она, — ты же не позволишь жене так со мной разговаривать?
Владимир помолчал, затем пожал плечами. — Ирина права, Оля.
Нужно что-то менять.
Ольга ещё немного посидела, видимо, надеясь, что кто-то из нас передумает.
Затем внезапно поднялась. — Ладно, — произнесла она. — Вот так и будет.
Буду знать, на кого можно опереться, а на кого — нет. — Можешь рассчитывать только на себя, — спокойно ответила я. — Это самый надёжный вариант.
Ольга хлопнула дверью.
Владимир долго молчал, потом вздохнул: — Может, ты всё же перестаралась? — Нет, — твёрдо заявила я. — Следовало сделать это ещё летом.
Спустя несколько дней мы услышали, что Ольга устроилась продавцом в магазин одежды.
Неплохое начало.
День рождения Серёжи отметили скромно, дома, но мальчик не расстроился — главное, что был торт и подарки.
А спустя месяц Ольга собрала вещи и вернулась к бывшему.
Как оказалось, он не возражал помириться, но при одном условии — жена должна работать и нести свою долю ответственности за семью. — Знаешь, — сказал мне Владимир, когда мы остались вдвоём, — ты действительно была права.
Ольге действительно требовался пинок, а не просто сочувствие. — Сочувствие тоже необходимо, — ответила я. — Но в разумных пределах.
Иначе можно всю жизнь только сочувствовать и кормить взрослых здоровых людей.
Мы наконец приобрели новую стиральную машину и даже запланировали отпуск на следующее лето.
А Ольга иногда звонила и благодарила за… за твёрдость.
Оказалось, что работа приносит не только деньги, но и возвращает самоуважение.
Правда, я поняла это не сразу.
Сначала меня мучила совесть — не была ли я слишком резкой с ней?
Но время показало, что порой самая большая помощь — это отказаться помогать.
Особенно если человек способен справиться самостоятельно, но просто не хочет прилагать усилия.
Мне понадобилось почти полгода, чтобы вмешаться.
Полгода молчания, в течение которых я надеялась, что Владимир сам осознает, что происходит.
Но он не понял — или не захотел понять.
Мужчины порой удивительно слепы к таким вещам, особенно когда речь идёт о близких.
Теперь, когда всё благополучно разрешилось, я осознаю: нужно было действовать раньше.
Не ждать, пока ситуация станет критической, а сразу обозначить границы.
Помогать в трудные моменты — это одно.
Но содержать взрослого и трудоспособного человека месяцами — совсем другое.
И самое главное — я поняла, что настоящая семья держится не на том, что одни только дают, а другие лишь берут.
Семья — это когда каждый вносит свой вклад, пусть не равный, но посильный.
А если кто-то считает, что ему всё должны лишь потому, что он родственник, — это уже не семья.
Это паразитизм, замаскированный красивыми словами о родстве и взаимопомощи.
В итоге Ольга тоже дошла до этого понимания.
И, как ни странно, стала счастливее.
Работа дала ей не только деньги, но и чувство собственной значимости, независимости.
А мужу стало легче с ней жить, когда она перестала быть обузой и превратилась в партнёра.
Жаль только, что к этому пониманию пришлось прийти через конфликт.
Но, видимо, иначе не получилось.
Иногда люди меняются только тогда, когда у них не остаётся выбора.
