Наконец он оказался дома — месте, которое за два года, проведённые в сырой, чужой и ненавистной Одессе, являлось ему почти каждую ночь во сне.
Вот он идёт по знакомым улицам, где у заборов сильно пахнет навозом, вызывая в душе волну неясных и смешанных чувств.
Прошло много времени с тех пор, как провожали его, а деревня осталась прежней: нищета, пьянство и безработица.
Но уже нет того голодного Игоря, который часами слонялся по улицам, вздрагивал от каждого окрика, прятался от местной шпаны и, будучи подростком, работал наравне со взрослыми.
Нет и Игоря, которого девчонки в деревне сторонились, словно он был заразен.
Теперь перед ними стоит окрепший как телом, так и духом юноша в парадной форме, смотрящий на них свысока.
Это он, Игорь, который, к зависти сверстников — большинство из которых либо отбывали сроки, либо скучали от безделья — сумел за эти два года обзавестись приличным гардеробом, приобрести часы и мобильный телефон.
Хотя и ненадолго, он успел увидеть полстраны, служил в большом городе.
Он теперь познал другую жизнь.
Сразу с вокзала Игорь направился к сестре, и уже не с просьбой о помощи, а с гостинцем.
Заглянул также к постаревшей и подслеповатой бабе Нине.
Побывал и у матери.
Отчима дома не оказалось.
Поздоровавшись, Игорь ненадолго задержался у порога родного дома, перекинулся с ней несколькими словами и вышел во двор.
Его опухшая от алкоголя мать не стала удерживать сына.
Вечером, в честь его приезда, сестра накрыла праздничный стол и даже поставила бутылку, что для их семьи было редкостью.
После застолья Татьяна вышла во двор и увидела брата всё у той же смородины.
Она тихо подошла и обняла его за плечи. — Помнишь, как тут чуть не наделал бед? — вдруг неожиданно спросил он. — Было бы что вспоминать, дурачок.
Обошлось, и слава Богу. — Обошлось… Хм, обошлось, говоришь.
Только я один знаю, чем это обернулось.
Как я всё это ненавижу. — Что именно?
— Армию, службу ненавижу.
Даже не верится, что всё уже прошло.
Позади, сестрёнка, — он схватил Танюху в охапку и со смехом закружил её между грядок.
Ошарашенная такой откровенностью, она больше не заводила разговоров о службе.
Остаток месяца молчаливый Игорь провёл у сестры.
Днём охотно помогал по хозяйству, возился с племянниками, а вечерами всё чаще пропадал на реке.
Почти до рассвета сидел на берегу, смотря на тёмную мутную воду.
Он уже ясно понимал, что в родной деревне его ничего хорошего не ждёт.
Мать и отчим редко выходили из запоя.
Вика, еле выбравшись из постоянных повторных классов, с трудом закончила девятый, и Татьяна как раз устраивала её в ПТУ.
Домой Вика теперь заходила редко, чаще жила у бабы Нины.
Сама Татьяна с мужем и детьми теснилась в однокомнатном домишке, подрабатывала, где только могла.
Он знал, что она не откажет в помощи, но нельзя вечно зависеть от неё.
Когда-то нужно обзавестись собственным углом, семьёй.
Игорь теперь осознавал и тщетность своей пастушьей профессии.
Как ни старалась Татьяна, ей не удавалось понять, что происходит у брата на душе и какие у него планы.
От прямых вопросов он уходил, а допытываться она не решалась.
Игорь ходил мрачный, задумчивый.
На танцы в местный клуб не спешил, на подружек Вики, что томно смотрели на него, практически не обращал внимания.
Сестра однажды даже подшутила: «Может, влюбился?
Осталась там во Одессе зазноба?» Игорь отмахнулся.
Не сказать, что он сильно смущался перед ними, но скоро наступит осень, и как ни крути, придётся переезжать из сеней в избу, где тесно и даже развернуться трудно.
Идти к матери, к которой он не заходил с самого приезда, как поняла Татьяна, он не собирался.
Но она знала, что когда-нибудь всё уладится, поэтому не торопила брата.
И вот, спустя неделю после того, как они откосили, Игорь за ужином вдруг сообщил: — Я на прошлой неделе ездил в Коблево, зашёл в военкомат.
В общем, контракт подписал. — Да как же, Игорь.
Ты же говорил, что тебе не нравится и что ненавидишь армию… — начала было Татьяна. — Да помолчи, мало ли что я говорил.
Я уже всё решил, назад дороги нет.
Завтра зайду к матери, попрощаюсь и на поезд. — Так быстро? — Зачем тянуть, сенокос уже позади, сами справитесь.
А я поеду, ещё послужу.
Утром, когда все в доме были на работе, Игорь спокойно собирал свои вещи, взял из холодильника пакет с едой, который приготовила сестра, пересчитал деньги, оставленные на буфете, часть положил обратно.
Захлопнув дверь и повесив ключ на гвоздик у собачьей будки, он вышел за ворота и, не оглядываясь, быстро пошёл в сторону вокзала.
