— Я являюсь законной наследницей, — уверенно произнесла София. — А ты для неё никто! Эта квартира тебе не достанется!
Её голос, звучавший из-под воротника дорогого пальто, был холоден и полон надменности. Позади незваной визитёрши стояли двое мужчин: Владислав в строгом костюме с выражением раздражения на лице и незнакомец с кожаной папкой, зажатой под мышкой.
— Твои спектакли окончены, — продолжила она, не отрывая ледяного взгляда от Никиты.
Никита застыл в дверном проёме, ощущая, как внутри всё сжимается от холода. Из квартиры за его спиной доносился запах пригоревшего кофе — он забыл выключить турку, услышав голоса за дверью.
— Мы можем обсудить всё прямо сейчас, — сказал Владислав и сделал шаг вперёд. — Или ты предпочитаешь решать это через суд?
Никита внимательно посмотрел на непрошеных гостей. В их взглядах читались презрение и уверенность в своей правоте. Но за этой маской проглядывало нечто большее — алчность, которую они тщетно пытались скрыть под видом справедливого негодования.
***
Два года назад Никита даже представить себе не мог, что окажется втянутым в подобную историю. Тридцатидвухлетний бывший библиотекарь остался без работы после пандемии и перебивался случайными подработками: развозил заказы курьером, помогал в приютах как волонтёр и изредка делал переводы. Его жизнь была скромной и размеренной до тех пор, пока однажды осенним дождливым днём он не повстречал Ганну.
Она стояла у входа в продуктовый магазин под навесом с тяжёлыми пакетами в руках. Ливень хлестал без пощады, а пожилая женщина явно колебалась перед тем, как выйти под дождь.
— Молодой человек… — обратилась она к проходившему мимо Никите. — Не могли бы вы помочь мне? Я живу совсем рядом — тот дом с зелёными балконами.
— Конечно! — откликнулся он и взял у неё сумки. — Давайте я вас провожу.
— Как вас зовут? — спросила она по дороге, укрываясь его зонтом.
— Никита. А вас?
— Ганна. Спасибо вам большое!
Женщина пригласила своего помощника на чай. Ганна оказалась удивительной собеседницей: несмотря на свои восемьдесят лет, она была полна жизни и обладала острым умом. Всю свою жизнь она преподавала музыку детям в школе искусств. За чашкой ароматного чая в её уютной квартире она рассказывала о своих учениках и о том, как музыка способна лечить души.
— Знаете ли вы, Никита… — говорила она тихо и тепло разливая чай по чашкам. — Я уже даже не помню, когда последний раз вот так разговаривала по душам… Племянница приезжает раз в год да и то только по делам: то справка нужна какая-то или подпись где-то поставить…
— А чем она занимается? — осторожно спросил он.
— Не знаю точно… Они с мужем живут теперь в Киеве… Всё говорит: занята очень… — Ганна грустно улыбнулась уголками губ. — Видимо старая тётка уже малоинтересна молодым людям…
Несмотря на возраст хозяйки квартира Ганны словно дышала жизнью: стены украшали дипломы её учеников; книжные полки были заставлены томами литературы и нотами; а в углу гостиной стояло старенькое пианино – немой свидетель множества музыкальных уроков.
Постепенно Никита стал заходить чаще: сначала просто выпить чаю да поговорить о книгах; потом начал помогать по дому – менял лампочки когда перегорали; чинил кран если начинал капать; приносил лекарства из аптеки…
— Никиточка… ну зачем же вы так обо мне заботитесь? – удивлялась Ганна со смешком.— У вас ведь своя жизнь есть…
