Муж и его родня выставили женщину с младенцем за дверь — но никто не мог предугадать, к чему это приведёт.
Дождь хлестал без пощады, словно подтверждая приговор, а Марта Петренко дрожала на промокших мраморных ступенях особняка Вишневский, прижимая к себе новорождённого. Руки ныли от усталости, ноги подкашивались от холода и изнеможения, но сильнее всего сжималось сердце — болью и обидой.
Позади глухо захлопнулись тяжёлые дубовые двери, звук которых прокатился по пустынному двору, словно последняя точка в её прежней жизни.
Всего несколько минут назад Андрей Вишневский — наследник влиятельной династии города — стоял рядом со своими строгими родителями. Его мать произнесла приговор холодным голосом:
— Ты опозорила нашу семью. Этот ребёнок никогда не был частью наших планов.
Андрей не осмелился встретиться с Мартой взглядом. Он тихо добавил:
— Всё кончено. Мы пришлём тебе твои вещи. Просто уходи.
Марта не проронила ни слова. Глаза застилали слёзы, когда она крепче прижала к себе сына Марко Иваненко. Ради этой семьи она отказалась от всего: мечтаний, свободы, даже самой себя. А теперь её выбросили как ненужную вещь.
Малыш тихонько заскулил. Марта покачивала его на руках и шептала сквозь шум дождя:
— Тише, родной… Мама рядом… Мы справимся…
Без зонта, без плана и без транспорта она сделала шаг в ливень. Никто из Вишневский даже не подумал помочь — они лишь наблюдали из окон за тем, как её силуэт растворяется в серой пелене улиц города.
Следующие недели стали для Марты чередой ночёвок в приютах и церквях, поездок в холодных автобусах по ночам. Она распродавала свои украшения одно за другим; последним ушло обручальное кольцо — чтобы купить лекарства и еду для сына. Иногда она играла на скрипке Павла Соколова в переходах метро ради нескольких гривен.
Но просить подаяние она так и не начала.
Наконец-то скромная комнатушка над обветшалым магазинчиком стала их временным пристанищем.
