— Ну и даешь, Матвей! Просто сразил наповал! Обменять Оксану на такую нелепицу! Это же Орися! Орися, Матвей! — Кирилл откровенно веселился.
— Ее, между прочим, зовут Орися. Да и что тебе объяснять! — Матвей глянул на друга с легкой насмешкой. — Вы с мужиками женщин оцениваете, как мясные туши: бедра, задница, грудь — прости Господи! А у Ориси душа есть, ум, внутренний мир. Но вам до этого дела нет.
— Так вот оно что, дружище… Похоже, тебя накрыло по полной программе! Боюсь ошибиться, но мне кажется — это любовь! — заключил Кирилл дребезжащим голосом старика и театрально поправил воображаемые очки.
— Шут гороховый! — усмехнулся Матвей. — Молча завидуй!
В душе он соглашался: да, это действительно любовь. Не мимолетное увлечение или страсть на пару недель — а настоящая любовь. Та самая: большая и самоотверженная. Не за что-то конкретное, а несмотря ни на что.
***
До своих двадцати семи лет Матвею удавалось обходиться без настоящих чувств. Бывали симпатии, иногда даже приходилось изображать отношения. Но все было несерьезно: поиграли в парочку — разошлись без обид.
С красавицей Оксаной все вышло иначе. Он сам не заметил момента, когда их игра в совместную жизнь стала походить на реальность. Она уговорила его переехать к ней. Несколько месяцев они жили вместе под одной крышей. А потом случилось то, чего Матвей от нее никак не ожидал.
— Похоже, от тебя я инициативы так и не дождусь… Придется брать дело в свои руки! — заявила однажды вечером Оксана.
Сначала он даже не понял сути происходящего. Но когда она встала на одно колено и протянула ему бархатную коробочку с кольцом наперевес и игривой улыбкой на лице — стало тревожно.
— Предлагаю узаконить наш союз и все такое… Вместе быть: в радости и печали, при простуде и без нее; в достатке или если совсем туго с гривнами… — продолжала свой мини-спектакль Оксана.
Матвей молчаливо наблюдал за ней.
— Ну что скажешь? Может быть я старомодна… но я мечтаю о семье и детях! Лучше бы двоих сразу… — завершила она свою речь и поднялась с пола.
Он так ничего ей тогда не ответил. Просто не знал как сказать ей правду: жениться он пока вовсе не собирался; дети вызывали у него скорее умиление со стороны; а беременные женщины вообще пугали своей непредсказуемостью и размерами.
***
Такой именно была его мама во время беременности сестренкой Златой. Тогда ему самому было четырнадцать лет. И он поражался выдержке отца каждый день. Как-то раз даже спросил его почти по-детски:
— Папа… ну ты только не обижайся… но как ты терпишь все эти выкрутасы мамы? То ей арбуз нужен среди ночи… то она рыдает над какой-то слезливой ерундой… то вдруг злится из-за пустяка… И вообще она стала огромной как дирижабль!
Отец тогда растрепал светлые волосы сына и ответил:
— Потому что я люблю твою маму! Для меня она любимая женщина – а вовсе не капризный дирижабль! Вот вырастешь сам – полюбишь – тогда поймешь…
— Да я уже сто раз любил! — возразил Матвей всерьез. — Владиславу любил… потом Меланию… сейчас вот Юстину!
— Это еще не любовь, Матвейчик… Это гормоны шалят да мимолетная симпатия… А любовь – это чувство взрослое… настоящее… – сказал отец спокойно.
Сашка тогда даже немного обиделся.
