Они сидели на кухне, неспешно потягивая чай.
— О, Вера! Жива… моя… ик… старушка! — Михайло едва держался на ногах. — А я-то думал… ик… ты уже всё… Дай денег.
— Нет, — спокойно ответила Вера.
— Что значит «нет»? — нахмурился он.
— Денег нет. И не будет, — отрезала она.
Он приблизился к ней. От него ощутимо тянуло не только перегаром, но и каким-то резким аптечным запахом.
— Эй, мам, ты чего?
— Всё нормально, — раздражённо бросила Вера и бросила взгляд в сторону своей союзницы.
София поднялась со стула.
— Всё, Михайло, — твёрдо произнесла она. — Собирайся. Поедем в клинику.
— В какую ещё… ик… клинику? — заморгал он. — Вы что, обе с ума посходили?!
— Это ты не в себе! — повысила голос София. — Мало того что ты у меня из кошелька деньги вытащил, так ещё и последнее у мамы пропил! Совсем совесть потерял? Как тебе не стыдно?! Как земля тебя до сих пор носит?!
— Да ладно тебе, София, хватит уже, — отмахнулся он. — Мне скоро тридцать стукнет. Я уже слишком взрослый для ваших нравоучений…
Вдруг Вера заговорила с неожиданной решимостью:
— Так вот что: либо ты сам ложишься в клинику добровольно, либо я прямо сейчас вызываю санитаров и тебя увезут принудительно.
— Чего-о-о?! Ты не имеешь права! — взревел он.
— Ещё как имеет! А я заявление в полицию напишу! — добавила София с жаром.
— Из-за каких-то пятисот гривен?! Вы что творите?! Да я вас обеих…
Михайло начал буянить. Женщины поспешно покинули квартиру и во дворе вызвали наркологическую бригаду. Его вскоре забрали медики. Позже Вера узнала: сын сбежал из лечебницы. Через неделю он снова появился на пороге. Просил прощения… и денег. Давать ли ему ещё один шанс?
