— Ни копейки не дам. Ни на курсы, ни на очередные идеи Оксаны — справляйтесь сами, — отрезала я. — С меня хватит, устала!
— Неужели ты вправду думаешь, что я, твоя Ірина, могу просить у тебя что-то лишнее, что-то необоснованное, что может тебя разорить или поставить в неловкое положение? Да я скорее язык себе прикушу, чем попрошу у родной дочери хоть гривну сверх нужного!
Ірина стояла посреди моей кухни. В руках у неё была моя любимая кружка — с панорамой Праги, которую я хранила как реликвию. Привезла её давным-давно из Чехии, когда удалось вырваться туда на три дня между двумя особенно прибыльными сделками.
Те три дня были настоящим счастьем: никто не звонил, не просил, не требовал. Только я, Карлов мост и глинтвейн в бумажном стакане.
— Мам, — попыталась я вставить хоть слово, но тщетно…
— Нет, ты выслушай меня, Марта! Внимательно послушай! Твоя сестра, да, она не такая напористая, как ты, не такая деловая, но разве это повод считать её чем-то хуже?
Разве это причина относиться к ней, как к человеку второго сорта? У неё творческая душа, ей нужно время, чтобы разобраться в себе, найти своё призвание. А ты что? Просто ревнуешь, что она не стала такой же холодной машиной по зарабатыванию денег, как ты!
Холодная машина. Ну да, конечно. Это я — бездушная. Вскакиваю в пять утра, чтобы к семи уже быть на работе — первой, потому что клиенты ценят пунктуальность. Это я — бездушная, когда улыбаюсь седьмому за день покупателю, который тычет пальцем в потолок и спрашивает:
— А чего он такой низкий? И мебель останется? Без неё мне квартира не нужна. А скидка будет?
