Она появилась почти мгновенно — будто всё это время сидела на чемоданах, дожидаясь, когда я сдамся. Вошла с выражением полной уверенности в своей победе, уже мысленно расставляя мебель Богдана по углам.
— Ну что, в себя пришла? — спросила она с усмешкой.
— Пришла, — я налила ей чаю. — Знаешь, я тут размышляла о долгах. О том, как важно их возвращать.
— Вот и правильно, — Тамара просияла.
— Поэтому я собираюсь обратиться в полицию и заявить на тебя за мошенничество. Мне известно, что расписка поддельная. И у меня есть свидетель, который это подтвердит.
Тамара замерла, молча сидя за столом. Лицо её то бледнело, то наливалось краской, словно светофор, у которого сбились настройки.
— Это… Это ложь, расписка настоящая!
— Ганна подтвердит, что я говорю правду. Она, между прочим, в соседней комнате. Хочет с тобой обсудить, что такое настоящие семейные ценности.
Тамара вскочила так резко, что чашка опрокинулась. Чай разлился по столу и закапал на её леопардовую юбку.
— Она здесь?!
В кухню вошла бабушка — невысокая, но с такой решимостью, будто собиралась вести армию в бой.
— Здравствуй, Тамара. Слышала, ты решила квартиркой поживиться? На старости лет решила заняться аферами?
То, что произошло дальше, сложно передать словами. Тамара словно сдулась — как воздушный шар, в котором прокололи дыру. Она лепетала что-то о недоразумении, о том, что просто хотела справедливости. Ганна молча выслушала, а затем произнесла:
— Убирайся отсюда, Тамара. И чтобы тебя здесь больше не было. А своему Богдану передай: пусть сам зарабатывает на жильё, а не пытается отобрать его у родни.
***
На этом попытки Тамары закончились. Она оставила меня в покое, и я осталась жить в своей квартире. Родственники из дальних краёв ещё какое-то время донимали звонками, пришлось даже сменить номер. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что справедливость восторжествовала… (Все события вымышлены, любые совпадения случайны)
